Она указала на чайник вилкой, с которой капал яичный белок.
— Угощайтесь. Что, похмелье, да?
— Нет, я вчера не пил. Который теперь час?
— Начало третьего.
— Сейчас день?
Она уставилась на меня.
— Разумеется, день. — Девушка снова принялась взбивать яйца. — Видать, вечеринка была ого-го!
— Так вас тут не было? — спросил я, открывая дверцы буфета в поисках чашки.
— Они все в мойке, — сказала красотка. — Нет, не было. Я девушка-вытрезвитель.
— О! — изрек я.
Мы стояли недалеко друг от друга, она у плиты, а я возле мойки.
Порывшись в груде посуды, я вытащил чашку, как мог, вымыл ее и налил себе кофе.
— Что-то я вас раньше тут не видела, — сказала девушка.
— Я редко сюда выбираюсь.
— Откуда выбираетесь?
— Из Канарси.
Она скорчила такую гримасу, будто я отпустил сальную шуточку, и сказала:
— Ну-ну, давай заливай.
— Нет, правда.
Красотка взяла себе тарелку, выложила на нее болтунью, а сковородку поставила обратно на плиту — Если хочешь яичницы, стряпай сам, — сказала она. Девица не хотела меня обидеть, просто ставила в известность.
— Нет, спасибо, — ответил я, — хватит с меня и кофе.
Она отнесла свою тарелку и чашку к нагромождению мебели на середине комнаты и села. У Арти нет кухонного стола. Я уселся напротив нее и стал с хлюпаньем тянуть свой кофе, еще слишком горячий. Девушка не обращала на меня никакого внимания, кидая в рот кусочки яичницы, будто уголь в топку печи ш-шик, ш-шик, ш-шик. Как патрульный Циккатта с его буль-буль-буль.
Размеренно, как это делала бы машина.
— Когда проснется Арти, как вы думаете? — спросил я.
— Когда я соберу завтрак, — ответила она. — Ты не обязан его дожидаться.
— Еще как обязан, — сказал я. — Мне надо с ним поговорить.
На этот раз она удостоила меня взгляда.
— О чем это?
— О затруднениях, — ответил я. — О той луже, в которую я сел.
— А что тут может поделать Арти?
— Не знаю, — сказал я, и это было правдой. Просто мне не пришло в голову, с кем бы еще поговорить.
— Если речь о деньгах, то Арти на мели, можешь мне поверить, — сообщила она.
— Не в деньгах дело. Мне просто нужно с ним посоветоваться.
Она подняла глаза от своей исчезающей яичницы и возобновила эти ш-шик, ш-шик, ш-шик. Потом на миг остановилась и спросила:
— Что случилось? Тебе нужен гинеколог?
— Господи, нет! Ничего подобного.
— Если дело не в деньгах и не в сексе, то я уж и не знаю, что сказать.
Вы ведь не старьевщик?
— Я? Нет, только не я. — Эта идея удивила меня не меньше, чем мысль о том, что ко мне подослали двух наемных убийц для исполнения своих служебных обязанностей. Я — старьевщик? Я — угроза для организации?
— Да, я тоже так не думаю, — сказала девица. — У вас слишком здоровый вид.
Это замечание можно было воспринять едва ли не как оскорбление, высказанное сухим деловым тоном в мгновения отдыха от пережевывания яичницы.
— Просто у меня возникли сложности, — сказал я. Сделав несколько глотков кофе, я сделал несколько шагов по комнате. Спал я полностью одетым и теперь чувствовал себя помятым и взопревшим, как человек, который спал полностью одетым. У меня было ощущение, будто я спал в автобусе, ехавшем по бездорожью.
— Извините, что темню, — сказал я, — но мне думается, что об этом деле лучше не распространяться.
Девица пожала плечами, прикончила яичницу и встала.
— Мне плевать, — сказала она.
Когда девушка пошла относить свою тарелку в раковину, я вспомнил, что располагаю сведениями, которыми вполне могу с нею поделиться.
— Меня зовут Чарли, — сообщил я — Чарли Пул.
— Привет, — сказала она, стоя над мойкой спиной ко мне. Своего имени она так и не назвала. — Ты хочешь разбудить Арти?
— А можно?
— Если ты этого не сделаешь, я сама разбужу.
— О. Ну что ж.
— Только долго не возитесь.
— Ладно.
Я вернулся в спальню с полупустой кофейной чашкой в руках. Арти лежал на животе, раскинув руки и ноги, и был похож на кривую свастику. Спал он, судя по всему, очень глубоко.
— Арти, — позвал я. — Эй, Арти.
Удивительное дело. Он тотчас открыл глаза, перевернулся на спину, сел и, посмотрев на меня, сказал:
— Хло?
— Нет, — ответил я. — Чарли. Чарли Пул.
Арти заморгал, потом одарил меня широченной улыбкой и произнес:
— Чарли, малыш! Рад тебя видеть. Давно не виделись, малыш!
— Я пришел вчера ночью, — напомнил я ему, еще не совсем веря, что он проснулся.
Арти по-прежнему широко улыбался и смотрел на меня сияющими глазами.
— Шикарная вечеринка! — воскликнул он. — Какая же шикарная вечеринка!
Потом Арти снова заморгал, улыбка сползла с его лица, и он уставился в пол.
— Ты спал на полу, — сказал Арти таким тоном, каким мог бы произнести «Ты шел по воде аки посуху». В нем слышалось недоверие, приглушенное благоговейным страхом. Арти еще дважды повторил свое высказывание, причем оба раза одинаково:
— Ты спал на полу. Ты спал на полу.
— Арти, — сказал я, решив, что он впрямь пробудился, — я вроде попал в переплет. Мне нужна помощь, Арти.
Он оторвал взгляд от пола. На этот раз улыбка Арти была растерянной, а глаза казались стеклянными.
— Чарли Пул, — задумчиво проговорил он. — Маленький Чарли Пул. Спал на полу. Попал в переплет. Маленький Чарли Пул.
— Мне нужна помощь, — повторил я.
Арти развел руками.
— Рассказывай, малыш, — сказал он так тихо и проникновенно, как ни разу еще не говорил на моей памяти. — Расскажи мне все. Начинай.
Начинать. С чего начинать? Во-первых, попытка парней убить меня.
Во-вторых, история про дядю Эла, организацию и бар в Канарси. В-третьих, блуждание по улицам почти без денег и без пальто. Но где же тут начало?
И тут я вспомнил имя, которое слышал прошлой ночью, когда мой дядя Эл разговаривал с убийцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53