Спустя несколько минут в приемную вошел весьма упитанный господин изысканного облика, облаченный в буровато-желтое пальто, и сказал секретарше:
— А, Мери. Каллахан у себя?
— Доброе утро, сенатор, — ответила она. — Нет, у него встреча с комиссаром полиции. Он знал, что вы придете?
— Нет, я просто ехал мимо и решил заглянуть, узнать, как и что, осанистый господин взглянул на часы. — Он сказал, когда вернется?
— Не позже половины двенадцатого. Думаю, на этот раз он не врал.
Сенатор усмехнулся.
— Что ж, поймаем его на слове. Я, пожалуй, подожду.
Он повернулся к скамейке и, похоже, только теперь заметил нас — двух разительно непохожих друг на дружку хорошеньких женщин и перепуганного босоногого дурачка в белом халате, который сидел между ними, будто больной в ожидании операции на мочевом пузыре.
Вероятно, сенатору впервые в жизни так пригодилось его политиканское воспитание. Улыбка лишь на миг сделалась каменной. Других признаков замешательства я и вовсе не заметил. Придя в себя, сенатор одарил нас всех пустыми бодренькими улыбочками, которые всегда найдутся в арсенале человека, привыкшего сидеть в приемных в обществе других посетителей. Я ответил ему такой же улыбкой, но гораздо более тусклой. Карен тем временем внимательно изучала пол, а Герти — потолок. Затем мы немного посидели вчетвером, держа в руках раскрытые журналы. Эта картина весьма напоминала полотно сюрреалиста.
Наконец открылась дверь справа от нас, и вошел издерганный молодой человек в сорочке с коротким рукавом. За ухом у него торчал карандаш, узел галстука был ослаблен. Вошедший окинул меня мимолетным странным взглядом и сказал:
— Приветствую, сенатор! Рад снова видеть вас.
Сенатор встал и обменялся с вошедшим рукопожатием, после чего проговорил:
— Я тоже рад встрече, Боб. Полагаю, эти люди уже заждались вас.
— Да, конечно, — Боб повернулся к нам. — Страшно сожалею, ребята, но у нас тут малость нехватает людей. Вы, кажется, хотели сообщить о каком-то преступлении?
— О целой куче преступлений, — отвечала Герти. — Убийство, похищение, покушение на убийство, подкуп легавых и еще уйма всего.
Кажется, Боб немного опешил. Тихонько хихикнув, он сказал:
— Да, мадам, это внушительный перечень. Вам известно, кто совершил все вышеперечисленные злодеяния?
— Двое братьев по фамилии Коппо.
— Опять они! — внезапно воскликнул сенатор. — Их хоть и двое, Боб, но мы вполне можем вести речь о новой волне преступности.
— Очень точное выражение, — сказала Герти.
— Боб, с вашего разрешения, я хотел бы присутствовать при разговоре, — попросил сенатор и, повернувшись ко мне, добавил:
— Конечно, если вы не против.
— Вы — сенатор Данбар? — спросила Герти.
Осанистый господин улыбнулся.
— Боюсь, что уже не сенатор, — ответил он. — Но во всем остальном сознаюсь.
— Вы тут начальник?
— Всего лишь почетный председатель, — с любезной улыбкой отвечал Данбар. — Нечто вроде свадебного генерала.
— Мы не возражаем против вашего присутствия, — заявила Герти. Верно, Фред?
— Разумеется, — подтвердил я, радуясь приходу сенатора, пусть и бывшего. Если нам удастся быстро заручиться участием какого-нибудь видного человека, это может принести пользу. И уж ни в коем случае не причинит вреда.
— Тогда идемте, — пригласил сенатор. — Ведите нас, Боб.
Мы гурьбой вошли в тесный кабинетик Боба, расселись, и последующие двадцать минут Карен, Герти и я выступали трио, соединив наши короткие рассказы в одно связное повествование.
Глава 42
— Это — одна из самых невероятных историй, какие я когда-либо слышал, — сказал сенатор.
— Все до последнего слова — правда, — ответила Герти.
— Нет-нет, я вам верю, — молвил сенатор. — Невероятно другое — то, что в наши дни, в двадцатом веке, творятся такие вещи, и никто не может положить этому конец. Кровная месть, мафиозные убийства, похищения ни в чем не повинных людей прямо с порога. Нет, это непростительно.
— Вопрос в том, можно ли это остановить, — сказал я.
Сенатор повернулся ко мне.
— Если бы я мог вам ответить, мистер Фитч! — воскликнул он. Мне даже не пришлось просить его не называть меня Фредом. — Если бы мог заявить, что здесь, в этом кабинете, вас ждет готовое решение. Но, боюсь, это невозможно.
У нас уже есть пухлая папка со сведениями о братьях Коппо. Полагаю, они у нас в первой десятке, верно, Боб?
— Кажется, под номерами семь и восемь, — ответил молодой человек.
— Впрочем, это неважно, — продолжал сенатор. — Главное — добиться результата. Нам очень хотелось бы увидеть эту парочку за решеткой. У нас тоже есть список десяти наиболее опасных преступников, как в ФБР. Но это значит лишь, что мы уделяем им особое внимание. Когда предоставляется возможность, покупаем сведения, пытаемся найти свидетелей, готовых дать показания...
— Мы готовы дать показания, — заявила Герти. — Правда, Фред?
— Конечно, — ответил я.
— Э... видите ли, — сказал сенатор, — не все так просто. Братья Коппо могут позволить себе нанять лучших защитников. А с чем вы пойдете в суд? У вас есть какие-нибудь улики против них? — Он повернулся ко мне. Только слова какой-то весьма темной личности, именующей себя профессором Килроем. Вы даже не можете представить его в качестве свидетеля, который под присягой подтвердил бы то, что рассказывал вам. У вас нет ничего, кроме слухов и пересуд.
— А стрельба? — спросил я. — А преследовавшая меня машина? А телефонные звонки?
— Доказательства? У вас нет ни доказательств, ни подтверждений, ни свидетелей, — сенатор грустно улыбнулся и, подавшись ко мне, продолжал: Я очень сожалею, мистер Фитч, честное слово, однако таковы факты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67