Потом парень включил пуск, и Гроуфилд услышал свой голос: «Ну, у нас, контрразведчиков, день ненормированный».— Это я разговариваю с Карлсоном, — сказал Гроуфилд. Нынче днем, после пробуждения.— Правильно, — отозвался техник и, перемотав еще немного пленки, опять нажал на пуск. На сей раз донесся голос. Карлсона: «Это вам ничего не даст…»— Слишком увлекся, — сказал техник и включил перемотку назад, а потом снова пуск. Гроуфилд услышал себя: «Только проверьте, заперта ли дверь, когда будете уходить». «Разумеется», — ответил голос Карлсона. Слышимость была хорошая, с легким эхо, заметно лучше, чем по телефону.«Хотя какой толк от замков», — донеслось ворчание Гроуфилда, сопровождаемое скрипом и хлопком двери. Потом что — то щелкнуло, и техник шепнул:— Тут перерыв в разговоре.Гроуфилд кивнул и опять прислушался к голосу Карлсона: «Это Генри, — щелчок. — Похоже, он чист. Камдела подослана Марбой, чтобы узнать, что он тут делает. — Щелчок. — Разумеется, он подозрителен, все тут подозрительны. Но если мы будем осторожны, он не свяжет Гроуфилда с нами. — Щелчок. — Ладно. Я тут за всеми присмотрю. Я буду наверху. — Щелчок. — Ладно».Затем послышался еще один щелчок, приглушенные шумы, возня, тихий звон металла. Гроуфилд растерянно взглянул на техника.— Мы прослушали этот отрывок несколько раз, — сказал тот, — и думаем, что кто — то пытается открыть дверь в коридор. Она была заперта на задвижку?— Нет.— Значит, так и есть. Вскрывают замок. Слушайте. Гроуфилд услышал, как дверь тихонько закрылась. Техник сказал:— Это Карлсон вошел то ли в ванную, то ли в сортир.— Как жаль, что вы не поставили телекамеру, — насмешливо ответил Гроуфилд.Техник принял его слова за чистую монету.— Нам их не выдали, — сказал он. — Тихо! Вот он появляется на сцене. Слышите?— Да. Что он делает? Выдвигает ящики?— Ага, обыскивает номер, и на совесть. Мы, по правде сказать, даже боялись, что он найдет нашу аппаратуру.— Однако он не нашел.— Нет, мы ее надежно запрятали.— Куда? — спросил Гроуфилд с невинным видом. Техник ухмыльнулся.— Так я вам и сказал.— Он считает себя большим умницей, — заметила Вивьен Камдела.Техник удивленно взглянул на нее, и Гроуфилд пояснил:— Влюбленные женщины сварливы.Техник снова ухмыльнулся и прислушался к записи.— Вот, сейчас, — сказал он.Шумы напоминали возню в потревоженной крысиной норе.Спустя несколько секунд открылась дверь, послышалось «ах!», и какой — то новый голос произнес по — английски с очень заметным акцентом:«Кто вы такой?»«Я мистер Гроуфилд, — негодующим тоном ответил Генри Карлсон. — И это мой номер. Что вы тут делаете?»«Никакой вы не Гроуфилд, — сказал вошедший. — Отвечайте без уверток. Кто вы?»«Вы с этим поосторожнее, — произнес Карлсон. — Если он выстрелит, вся гостиница встанет на уши».«Он мне не понадобится, — прихвастнул голос. — У меня есть вот это».— Наверное, нож, — шепнул техник.Гроуфилд нетерпеливо кивнул, он уже все понял. Карлсон произнес:«Что ж, понимаю. Вам нет нужды меня запугивать, это вам ничего не даст. Мы оба не имеем права находиться здесь. Вы ведь тоже не Гроуфилд».«Что это у вас там?» — подозрительно спросил голос.«Книга, — ответил Карлсон. — Захватил с собой по привычке. Видите, в ней ничего не спрятано. Эй, ради Бога!»Незнакомый голос забормотал что — то на непонятном языке. Скорее всего, это была ругань. Донесся шум возни, стук, потом Карлсон, будто начав что — то объяснять, произнес: «Вы…» Мгновение спустя он закашлялся, донеслись глухие удары, а затем щелчок, после которого послышался голос Вивьен Камдела: «Карлсон мертв. Второго тут нет. Непохоже, чтобы…» Техник остановил пленку.— Мы думаем, что Карлсон держал книгу в руке, заложив страницу пальцем, — начал объяснять он. — Собираясь открыть ее и показать тому, второму, что внутри ничего нет, он поднял книгу, парень испугался этого движения и бросился на Карлсона с ножом. Карлсон прикрылся книгой как щитом, и нож вонзился в нее. Вероятно, он прошел насквозь и ранил Карлсона, но легко. Но тогда противник размахнулся опять и поразил Карлсона, при этом книга так и осталась на лезвии ножа. Этим ударом он Карлсона и прикончил.— Отличный удар, — сказал Гроуфилд. — Как вы думаете, что это был за язык?— Извините. Мы, конечно, слушали, но никто из нас понятия не имеет, какое это наречие. Гроуфилд повернулся к Вивьен.— Вы тоже?— Я б сказала, кабы знала.— Что ж, — Гроуфилд опять взглянул на техника. — Могу я получить копию этой записи?— Вы шутите? — спросил техник.— Только тот отрывок, где иноязычная речь. Техник покачал головой.— Дохлый номер.— Почему?— Вы всерьез спрашиваете?— Конечно.Техник посмотрел на Вивьен, потом опять на Гроуфилда.— То, что мы здесь имеем, — он похлопал по магнитофону, называется уликой в деле об убийстве. Мы скрываем ее, поскольку она уличает и нас тоже — в незаконном подслушивании и нескольких других нарушениях закона. Если мы дадим вам отрывок этой записи, вы получите доказательства того, что мы занимаемся сокрытием улик. Мы не настолько в вас влюблены, чтобы допустить такое.— Я просто хочу попробовать узнать, что это за язык. Я не собираюсь передавать пленку властям.— При той жизни, которую вы, судя по всему, ведете, вам и не понадобится никому ее передавать, — ответил техник. — Достаточно какое — то время поносить ее с собой, и рано или поздно все мы попадем в передрягу.Гроуфилд подозрительно взглянул на Вивьен.— Вы что, говорили обо мне за моей спиной? Девица презрительно передернула плечами и отошла. Техник кивнул на магнитофон.— Говорила вот эта штука, — сказал он. — Вам и невдомек, сколько мы всего позаписали с тех пор, как вы въехали в номер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48