Забравшись в лодку, Белометти устроился на носу и укрылся поданным ему Руфино плащом. Когда маленькое суденышко вышло на середину реки и подняло парус, он уже сладко спал.
* * *
Приняв пассажиров на борт, корабль тут же вышел в море. Капитан — живой, разговорчивый неаполитанец — предоставил Белометти отдельную каюту на корме, и он завалился на койку, надеясь, что отдых восстановит его силы, и боль в груди утихнет. Но утром он едва смог подняться. Гравино посмотрел на багрово-синий кровоподтек, расплывшийся ниже левого плеча венецианца, и покачал головой.
— Вас спасла кольчуга. Считайте, что заново родились.
Джакомо осторожно потрогал кончиками пальцев больное место и скривил губы в усмешке, — похоже, он заново родился дважды в один день сначала утром, когда сумел остановить бешеный натиск Ридольфо да Камерино, а потом вечером, когда уцелел в схватке с брави.
— Ничего, поставим компрессы и примочки. Главное, ключица не сломана, — успокоил его шпион — Денька два придется полежать.
Расстроенный Руфино хлопотал вокруг хозяина, менял компрессы и ставил примочки, поправлял подушки. Трудно сказать, что сыграло решающую роль: примочки и компрессы, заботы Руфино, железное здоровье самого Белометти или подогретое вино с пряностями, которым угощал капитан, но на следующий день он почувствовал себя значительно лучше и вышел на палубу.
Свежий ветер наполнял паруса. Над кормой хлопало полотнище папского флага — желто-белого, с перекрещенными ключами Святого Петра. Далеко в стороне, по правому борту, почти сливаясь с линией горизонта, темнела полоска берега.
— Сицилия, — объяснил капитан — Мы уже прошли пролив.
Сегодня веселый неаполитанец выглядел хмурым и озабоченным. Сославшись на дела, он оставил Белометти и поднялся на мостик. Вскоре раздались резкие команды, заорал боцман, и матросы с обезьяньей ловкостью начали карабкаться по вантам, ставя новые паруса. Корабль заметно прибавил ход.
— Сколько нам еще идти до турецких берегов? — спросил Белометти у появившегося на палубе Гравино.
— Это зависит от множества обстоятельств, — загадочно ответил тот. — Видите?
Он показал на едва различимое светлое пятнышко за кормой. Оно неуловимо для глаза меняло свои очертания и, казалось, вырастало из волн, становясь все больше и больше.
— Парус? — неуверенно предположил Джакомо.
— Вот именно, парус, — кивнул шпион — Но чей? Здесь полно пиратов, и наш капитан с раннего утра не знает покоя.
— Что он намерен предпринять?
— Ждать, — пожал плечами Гравино. — Что ему еще остается? Мы узнаем, чей это корабль, только когда он подойдет ближе.
Белометти невольно поежился, как будто его пронизал холодный ветерок, внезапно налетевший с моря. Пираты? Вполне может быть. Властители Алжира, Туниса, Египта и Марокко имели целые флотилии быстроходных, отлично вооруженных кораблей, команды которых, подобранные из отчаянных головорезов, поставляли рабов на средиземноморские невольничьи рынки. Печально знаменитый Бадестан — крупнейший невольничий рынок Алжира — уже не одну сотню лет бесперебойно работал несколько дней в неделю. Как правило, перед попавшим туда в качестве товара европейцем, открывался не слишком широкий, выбор: либо принять ислам, либо стать гребцом на мусульманской галере.
Конечно, оставалась надежда на выкуп или помощь миссионеров, но предводители пиратов охотно брали на свои корабли врачей, опытных моряков, корабельных артиллеристов, плотников и мастеров-конопатчиков. Однако Джакомо не умел лечить людей, управлять парусами, стрелять из пушки и держать в руках топор. В этом отношении Гравино был в значительно лучшем положении. Правда, и он вряд ли жаждал встречи с кровожадными берберами или тунисцами. Впрочем, встреча в открытом море с турецким кораблем ничуть не лучше.
Между тем парус за кормой все больше и больше вырастал, словно поднимался из морской пучины. Наверняка неизвестный корабль был значительно быстроходнее, чем «Четыре коня».
— Скоро все решится, — нервно зевнул Гравино — Через несколько часов они нас настигнут.
— Почему мы не подойдем к берегу? — заволновался Джакомо. — Ведь до него не так далеко!
— Не успеем. Кроме того, здесь скалистое побережье и мало удобных бухт. И где гарантия, что пираты не останутся караулить нас, спрятавшись за каким-нибудь мысом.
«Жаль, что наши кони не впряжены в колесницу Посейдона, — грустно подумал Белометти — Гравино прав, сейчас остается только ждать. Но сколько ждать и чего?»
Пираты изобретательны: приблизившись к жертве, они бросали за корму своего быстроходного корабля плавучий якорь из бревен. Подобно гигантскому плугу, он бороздил поверхность моря, замедляя бег корабля морских разбойников по волнам. Не управляя парусами, не настораживая жертву, пираты держались от нее в отдалении — выжидали удобного момента для нападения. Тогда раздавался залп из пушек, в борт вцеплялись абордажные крючья…
От невеселых размышлений Джакомо отвлек Руфино, передавший приглашение капитана на обед. За столом в большой каюте уже сидели сам капитан, его первый помощник, капеллан и Гравино.
— Будем уповать на милость пресвятой девы Марии, — благословив трапезу, вздохнул капеллан.
— У нас мало пушек, — ни к кому не обращаясь, заметил помощник капитана.
Гравино, по своему обыкновению, молча ел, жадно поглощая угощение и обильно запивая его вином.
— У нас есть шанс оторваться? — решился спросить Джакомо.
— Всегда есть хоть один шанс, — с видом обреченного ответил капитан. — По крайней мере, я сделаю все возможное.
Он вышел из каюты и поднялся на мостик, но через несколько минут вернулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36