Краем уха Виталий слышал, что Во
рона не столь уж безобиден и был связан с серьезными людьми, промышлявши
ми перепродажей краденых автомашин. Но, попавшись, Анашкин никого не выд
ал и в зоне пользовался определенным авторитетом. Конечно, Гришка груб, х
амоват, но раньше него никто из зоны не выйдет. Рискнуть?
Анашкин знается с контролерами Ц те, втихую, снабжают его чаем, из которо
го, используя тщательно скрываемые от чужого глаза самодельные кипятил
ьники, варят чифир. С воли иногда тоже «подпитывают», перебрасывая через
забор зоны грелки с вином, Ц не просто так ведь это делают? А Гришка и здес
ь на первых ролях. Но кому еще довериться?..
Решиться на разговор Манаков смог только через неделю. В производственн
ой зоне, где заключенные изготовляли ящики для упаковки каких-то детале
й, он, улучив момент, подошел к Вороне:
Ц Есть разговор.
Ц Ко мне? Ц Григорий в недоумении повернул голову: какой еще разговор м
ожет быть к нему у этого «мужика»? Но тем не менее отошел в сторону. Ц Чего
тебе?
Ц Хочу попросить об услуге: надо позвонить одному человеку в Москве и, ес
ли удастся, встретиться с ним.
Ц Зачем? Ц Анашкин заинтересовался, достал сигаре ты и даже угостил Вит
алия, чего раньше никогда не делал.
Ц Расскажи ему, как прекрасно живется в нашем санатории, Ц грустно усме
хнулся Манаков. Ц Он должен мне помочь.
Ц Бона, Ц ощерился Гришка. Ц Ну, во-первых, ничего не делается «за спаси
бо». Осознал? А во-вторых, этот твой друг свободно может послать меня.
Ц Не пошлет. Скажешь ему, что я никого не взял с собой, хотя мог это сделать
. И тебе этот человек заплатит.
Ц Сколько? Ц быстро спросил Анашкин.
Ц Много, Ц прикрыл глаза Манаков. Он блейфовал, не зная, как отреагирует
на неожиданный телефонный звонок Котенев.
Ворона задумчиво курил и, казалось, совсем забыл о стоявшем рядом с ним Ви
талии. Наконец, Анашкин бросил в жестяную урну окурок:
Ц Так, ты говоришь, хорошо заплатит?
Ц Да! Главное, позвонить и сделать все так, как я прошу, Ц многозначитель
но понизил голос Виталий. На Гришку должно подействовать: ум у него недал
екий, зато жаден без меры.
Ц Записывать телефон нельзя, Ц задумчиво протянул Анашкин. Ц Обшмона
ть могут. Найдут бумажку Ц и все пропало. Давай говори, попробую запомнит
ь…
В очередь на обыск при выходе из производственной зоны, Ц контролеры ис
кали запрещенные предметы, опасаясь, чтобы кто-нибудь из осужденных не п
ронес с собой заточенную отвертку или нечто подобное для использования
в ночных «разборах», происходивших время от времени в бараках, Ц Манако
в специально встал за Вороной. Уставив глаза в немытую шею Анашкина, дума
л, правильно ли поступил, доверившись ему. А что остается делать? Ждать? Че
го? Пока окончательно превратишься в скота, или когда «мальчики» перевед
ут тебя в разряд «обиженных», сломают или доведут до последней стадии от
чаяния? Ждать, когда будет освобождаться более приличный человек, чем Во
рона?
«Приличный, Ц горько усмехнулся своим мыслям Виталий. Ц Оглянись вокр
уг, идеалист! Где здесь приличные люди? Все, в том числе и ты, названы самым г
уманным в мире судом преступниками, и каждому отмерено за содеянное полн
ой мерой. Один украл, другой угнал чужой автомобиль, что равносильно хище
нию, но, по непонятным причинам, квалифицируется законом Ц вернее, людьм
и, написавшими этот закон, Ц как «завладение» транспортом без цели хище
ния. Сзади сопит хулиган, именуемый на жаргоне «бакланом», искупавшийся
голым в фонтане на центральной площади города, за ним стоит пьяница-дебо
шир, надевший на голову соседу помойное ведро. Хочешь отыскать среди них
приличного? Нет уж, если и ждать, то только ответа с воли, когда проклятый А
нашкин доберется наконец-то до Москвы и позвонит Котеневу».
Пройдя уже ставшую привычной процедуру обыска, когда по тебе настырно ша
рят чужие, сноровистые, как у профессионального карманника, руки, Витали
й вышел из производственной зоны. Человек ко всему привыкает, даже, говор
ят к повышенному уровню радиации. Но стоит ли привыкать к насилию над соб
ой; пусть даже с благословения закона? Нет, он привыкать не желает и сделае
т все, чтобы облегчить собственную участь.

В ночь перед освобождением, Анашкин не сомкнул глаз. Уже отдана приятелю
новенькая роба, уже почти со всеми обо всем переговорено и не по одному ра
зу, во всех подробностях обсуждено, что выпить на воле и чем закусить, како
го фасона и цвета справить брюки и какую завести бабу, Даже придурок Мана
ков несколько раз напомнил номерок телефона, который Григорий и так креп
ко запомнил Ц авось пригодится, ведь жизнь штука круглая: сегодня ты пан
и при деньгах, а завтра гуляешь босиком.
Все, завтра кончится этот кошмар, когда на улице минус тридцать, а в произв
одственной зоне гуляют злые сквозняки, но санчасть не освобождает от раб
оты, если у тебя нет температуры «тридцать восемь», и ни одного санинстру
ктора в отряде. Перестанут делать замечания за плохое пение в хоре, да еще
материть при этом. Брань, конечно, на вороту не виснет, а петь он с детства н
е умеет. Но кого это интересует? Отрядного, капитана Михалева? Черта с два!

Прощай принудительная утренняя гимнастика в любую погоду, хождение стр
оем, никогда не открывающиеся одновременно двери, хмурые контролеры, зан
уда замполит, хитроватый «кум» Ц оперативник, недоступный начальник ко
лонии, соседи по бараку, обрыдшие нары и въевшийся во все поры запах свежи
х стружек в производственной зоне. Так и чудится, что целыми днями не ящик
и там сколачиваешь, а ладишь коробочку для себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104