А ты как думал? Они видели меня в последний раз на моей помолвке, когда я на минуту вышла на веранду подышать свежим воздухом. И вдруг ни с того ни с сего исчезла. Особенно взбешен отчим.
– Меня это не удивляет, – саркастически заметил Мартин. – Мы все хорошо знаем, что Хэмфри может быть очень беспринципным, если все остается шито-крыто. Для него главное, чтобы внешние приличия были соблюдены, а на остальное ему наплевать.
Внезапно Абигайль почувствовала слабость – словно из нее выпустили весь воздух. У нее возникло ощущение, что она теряет почву под ногами. В ее непонятном будущем появилась трещина, в которой виднелось что-то смутное и пугающее, что не сулило ничего хорошего. Абби чувствовала, что увидела все это благодаря тому, что в ее жизни снова появился Мартин. Неужели он снова уйдет из нее, в ужасе подумала она, но сразу же одернула себя. Чего собственно бояться? Она ведь сама хочет, чтобы он оставил ее в покое. Разве не так?
– Отойди, – тихо произнесла Абигайль. Но Мартин не двинулся с места.
– Шшш, – прошелестел он с необыкновенной мягкостью. – Ты вся как натянутая пружина. – Он положил свои сильные ладони ей на плечи и стал ритмично массировать их. Прикосновение его рук давало ей ощущение приятной теплоты, которая сладким медом разливалась по всему телу. Абби почувствовала, как расслабляется. У нее вдруг появилось ощущение восхитительной легкости, будто она медленно опускается на пуховую перину.
– Ну как, уже лучше?
Абби чувствовала спиной, что Мартин улыбается. Ждет, когда она окончательно сдастся на его милость…
– А теперь, – прошептал он ей на ухо низким, сладострастным голосом, – напомни-ка мне, на чем мы с тобой остановились, когда зазвонил телефон?
Все существо Абигайль стремилось к тому, чтобы уступить Мартину, полностью отдаться в его руки и следовать за ним туда, куда он незаметно, но настойчиво ее толкает. Соблазн был слишком велик, чтобы она могла преодолеть его. Но собрав жалкие остатки своей парализованной воли, Абигайль заставила себя представить ледяные струи душа, под которые она собиралась встать, чтобы привести свои растрепанные чувства в порядок.
– Иди ты к черту! – выкрикнула Абби и бросилась в ванную комнату.
Она постояла немного под холодным душем, затем легла в теплую, успокаивающую воду ванны, надеясь, что к тому времени, когда она выйдет оттуда, Мартина уже не будет в ее доме.
Боже, кого ты хочешь обмануть? – спросила себя Абби с горькой усмешкой, почувствовав гулкое биение сердца, когда в гостиной раздались шаги Мартина. Неожиданно послышались звуки приятной джазовой мелодии – Мартин играл на пианино.
Где это он, интересно, научился так играть? – удивилась Абигайль, влезая в джинсы и теплый свитер. Она немного подкрасилась и вышла в гостиную. Он был одет в джинсы и черный пуловер, который подчеркивал ширину его плеч.
Мартин придирчиво осмотрел ее с головы до пят.
– Вот это уже лучше. Теперь ты похожа на Абби, которую я знаю.
– То есть?
– Платье, в котором ты была вчера, совершенно тебе не идет. Ты осталась в моей памяти только в джинсах или брюках для верховой езды. По идее, ты должна была бы выглядеть в них как девчонка-сорванец. Но я еще не встречал в своей жизни ничего более сексуально-женственного. Ты была тогда вспыльчивой, изменчивой, как ртуть. Помню, как ты скакала на своей кобылке с гордо вздернутым носиком, с попкой, обтянутой тонкой тканью брюк. Мои эротические фантазии, должен признаться, уводили меня тогда довольно далеко…
Воспоминания прошлых лет отозвались мучительной болью в душе Абигайль.
– Где ты взял эту одежду? – спросила она первое, что пришло в голову, чтобы отвлечься от горьких мыслей.
– Позвонил в свой отель и попросил привезти сюда кое-что из моих вещей, – сказал Мартин и, кивнув головой в сторону ее кабинета, спросил: – Ты снова начала рисовать?
– Я, кажется, просила тебя не входить туда! – сердито выговорила ему Абигайль. – И вообще, я не давала тебе разрешения на осмотр моей квартиры. Кстати, к твоему сведению, я рисую уже много лет!
– Интересно, – заметил Мартин. – Когда мы были вместе, ты ни к чему не проявляла особого рвения.
Это потому, мысленно отметила Абби, что я была поглощена своей любовью к тебе и у меня ни на что другое уже не оставалось ни времени, ни сил.
– Это было давно, Мартин. Люди меняются.
Он посмотрел на жену долгим, внимательным взглядом, который проникал в душу, как острое копье.
– Меняются ли?
Она проглотила ком в горле. У нее опять появилось ощущение нестабильности.
– Да, меняются, – жестко повторила она.
– Ты должна выставлять свои картины, – сказал Мартин. – Они очень хорошие.
Абби решила не посвящать его в свои личные дела.
– А ты знаешь, все это… – Мартин в воздухе описал круг рукой, одобряя квартиру, обставленную в веселых, жизнерадостных тонах. Они особенно резко контрастировали с мрачным интерьером дома Клеверли. – Это совсем не то, что я ожидал увидеть, – сказал он.
– Что же ты надеялся увидеть здесь? – с вызовом спросила Абби. – Может, бордель?
Мартин рассмеялся.
– Какая великолепная идея! Я думал, что твое жилище, во-первых, гораздо больше и, во-вторых, значительно роскошнее. Ты арендуешь эту квартиру?
– Ты задаешь слишком личные вопросы, дорогой.
– А я очень интимно настроен.
– Между прочим, это моя собственная квартира.
– О! – Брови Мартина поползли вверх. – И как же это ты сподобилась?
Абби гордо вздернула подбородок. Если она скажет, чтобы он не лез не в свои дела, Мартин, чего доброго, подумает, что ей стыдно. А ей нечего было стыдиться.
– Моя американская бабушка завещала мне некоторую сумму денег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47