Он знает золотые месторождения Памира назубок.
- Так уж и «назубок»? - весело спросил Максимов. - А как зовут Попова? - И серьезно разъяснил: - Чтобы всесторонне изучить Памир, необходим многолетний труд сотен специалистов. Юрий сейчас же оговорился, что их Попов - однофамилец того известного геолога.
- Войдите! - вдруг крикнул Максимов, поворачиваясь к двери. Вошел вестовой и, увидев постороннего, вопросительно посмотрел на Максимова.
- Говорите по-киргизски, - приказал тот.
- Вернулся третий гонец. Пять кишлаков не приняли курбаши. Он наткнулся на засаду. В него стреляли. Он остался жив, свернул на горные тропинки и едет обратно.
- Я этого ждал. Кто устроил засаду, выяснили? - Двоих поймали, привезли. Говорят, кровные счеты. - Пусть мой новый помощник допросит. Идите… Ну, а теперь пойдемте к моему заместителю Козубаю, - по-русски сказал Максимов Юрию, - подберем вам проводника. Вы ведь слышали о Козубае? Этому человеку цены нет… Эх, выкупаться бы в реке, да все некогда! Вы плаваете?
VI
Юрий Ивашко и Максимов, разговаривая об особенностях плавания в горных реках, прошли к дому, расположенному в глубине сада. Оттуда слышались звуки музыки и чей-то голос пронзительно и тонко тянул высокую ноту. Звук оборвался. В доме распахнулась дверь. В большой, ярко освещенной комнате Юрий увидел пять человек. С удивлением он заметил среди других Рахима, юного помощника Абдуллы. С дивана, покрытого белой кошмой, поднялся невысокий круглолицый киргиз и поспешил навстречу входящим, протягивая обе руки. Четыре человека, сидевших на кошме, при виде Максимова вскочили, застыв в почтительной позе. Максимов жестом пригласил их занять прежние места.
- Соревнуемся, кто припев «Лейли-ханум» дольше вытянет, - весело сказал хозяин.
- Познакомьтесь. Это заместитель начальника золоторазведки Юрий, а это мой помощник, киргиз Дада, - сказал Максимов, усаживаясь.
Ивашко с изумлением смотрел на киргиза: это он не позволил ему стрелять в Хамида.
Киргиз понимающими глазами посмотрел на смущенное лицо юноши и весело сказал, похлопывая его по плечу:
- Да, да! Я самый, который боится… Ничего, садись… Э, нет, не садись, - вдруг озорным тоном сказал он, - плати штраф - все забуду, другом будешь… А ну, товарищ начальник, давай гостя попробуем, пусть вытянет, да? Смотри, делай так… Киргиз три раза глубоко вдохнул воздух и запел: «Лейли-хану-у- у-у-у…» Шли секунды, десятки секунд, а Дада тянул высокую ноту, и лицо его наливалось кровью. Присутствующие выражали живейший восторг.
Оборвав пение, Дада обратился к Юрию:
- Ну, теперь ты сделай так.
Юноша отнекивался, но в глазах Максимова он заметил искры мальчишеского задора, и ему показалось, что даже строгий чекист сбросит здесь свою военную подтянутость и будет петь наравне со всеми. Юрий набрал в грудь воздуха и запел, напрягаясь изо всех сил. Все с любопытством смотрели на него. Не продержавшись на ноте и трети времени Дада, он замолк. Дада похлопал его по плечу: - Сразу никто не может вытянуть, да. А я на пари, кто кого перепоет, один раз человеку жизнь спас.
Юноше Козубай сразу понравился своей непринужденностью и простотой.
Комната была вся в коврах и вышивках. В нише, сверкающей белым алебастром, стоял патефон, на стенах висели винтовки различных образцов и охотничьи ружья, а одна стена сплошь была увешана ножами и кинжалами.
- У вас замечательный голос, - не зная, как себя вести, сказал Юрий, обращаясь к тому, которого называли товарищем Дада. - Он что угодно и кому угодно напоет, - сказал Максимов. - Я вел себя в чайхане как идиот, как мальчишка! - горячо сказал Ивашко. - Мне просто стыдно…
- А, забудем это, все бывает…
- Вот потеха! Козубая назвали трусом. Дождался! - весело рассмеялся Максимов. - Это хоть кого развеселит… Однажды Козубай безоружный ходил покорять басмачей. Самое же интересное, что благодаря его красноречию более трехсот басмачей в плен сдались. С тех пор слава о его слове гремит по горам. Враждебно настроенные муллы объявили его слугой дьявола. Он не только храбр, но и хитер. - Вы хотите сказать, - удивленно воскликнул Юрий, - что товарищ Дада пошел…
Теперь уже засмеялись все.
- Нет, меня не обманете, - сказал юноша несколько обиженным тоном.
- А они смеются по другому поводу. Вы сказали «товарищ Дада», а его зовут Козубай. Дада - это прозвище, мы так дразним его за привычку каждую фразу кончать словом «да». Теперь он от этой привычки почти отучился.
- Вы утверждаете, что товарищ Козубай один, безоружный явился к нескольким сотням басмачей и сразу уговорил их сдаться? - Неужели вы не слышали об этом поразительном случае? Он зафиксирован в военной литературе. Расскажи, Дада, товарищу, ему это будет полезно.
- Кто много вспоминает, тот быстро седеет, - сказал Козубай, досадливо махнув рукой. - Некогда, сейчас будем плов есть. - Придется мне самому рассказать, - усмехнулся Максимов. - В Гармском вилайете оперировали басмачи Султан-Ишана. А вы ведь знаете, что кое-где в горах бывает только один путь, одна- единственная тропа. Вверх над карнизом - километр отвесной стены. Вниз - тоже. Разминуться можно только на поворотах, в специально вырубленных углублениях. Пробовали посылать отряды для борьбы с Султан-Ишаном - безуспешно. У него несколько сот бойцов, и они оседлали тропинки. Никого не пропускают. Тогда послали Козубая. Он пошел один, безоружный, и позволил себя захватить в плен… «Вы меня можете убить, но позвольте раньше сказать вам слово», - заявил он.
Собрал Султан-Ишан почти всех своих басмачей, кроме караульных, а среди собравшихся было много местных дехкан. Колоритность речи Козубая потрясающа, но, если перевести её на русский язык, она очень много потеряет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29