У него широкие мускулистые плечи, всегда слегка приподнятые, как будто о
н готовится к прыжку. Взгляд у него угрюмый, исподлобья, исключающий всяк
ую возможность сочувствия.
В целом он производит впечатление животного, которого совершенно не кос
нулось облагораживающее влияние цивилизации. В его речи и повадках нет н
ичего от милого добродушия ухмыляющегося черного дядюшки из Южных штат
ов, которого так любят все американцы.
Как только убийца появился в зале, раздались крики: „Линчевать его! Убить
его!“
Но звероподобный негр проявил полное равнодушие к своей судьбе, как будт
о в процедурах допроса и суда и даже в вырисовывающемся уже впереди элек
трическом стуле для него нет ничего страшного. Его поведение заставляло
вспомнить о недостающем промежуточном звене в развитии человеческой п
ороды. В цивилизованном мире белого человека он явно казался не на месте.

Один полицейский офицер, родом ирландец, заметил: „Я уверен, что смерть Ц
единственное лекарство для таких“.
С самого момента задержания негр отказывается принимать пищу. По мнению
полиции, он либо хочет заморить себя голодом и тем избегнуть справедливо
й казни, либо надеется возбудить сострадание публики.
Вчера из Джексона, Миссисипи, было получено сообщение Эдварда Робертсон
а, редактора газеты „Джексон дейли стар“, касающееся детских лет Биггера
Томаса. Робертсон пишет:
„Томас происходит из бедной негритянской семьи, весьма неустойчивых нр
авственных правил. Он вырос здесь и с детства был известен местным жител
ям как заядлый лгун и мелкий воришка. Только его несовершеннолетие помеш
ало нам отправить его на каторжные работы.
Мы у себя, в Дикси, давно на опыте убедились, что только смертная казнь, сов
ершаемая публично и достаточно выразительным способом, может воздейст
вовать на извращенную психику негров этого типа. Если бы Томас совершил
подобное преступление, живя в Миссисипи, никакая сила земная не могла бы
спасти его от расправы со стороны негодующих граждан.
Считаю нужным сообщить вам, что, по распространенному здесь мнению, у Том
аса, несмотря на черноту его кожи, имеется некоторая примесь белой крови,
а результатом подобного смешения, как известно, всегда бывает преступна
я и неисправимая натура.
Здесь, в Дикси, мы учим негров помнить свое место, и каждый из них твердо зн
ает, что, если он хотя бы прикоснется к белой женщине, кто бы она ни была, его
дни сочтены.
Когда негры начинают роптать на воображаемые несправедливости, нет луч
шего средства образумить их, чем взять на себя функции власти и на пример
е особенно беспокойных показать, что ждет остальных.
Число преступлений, подобных преступлению Биггера Томаса, уменьшилось
бы, если б мы строго соблюдали принцип отделения негров от белых в парках,
театрах, кафе, трамваях и других общественных местах. Необходимо также о
бособлять их местожительство. При соблюдении этих мер у них будет меньше
возможности соприкасаться с белыми женщинами и посягать на них.
Мы, южане, считаем, что в Северных штатах совершают большую ошибку, поощря
я негров к образованию, которое они органически неспособны воспринимат
ь. Именно поэтому негры на Севере, как правило, гораздо менее спокойны и сч
астливы, чем у нас, на Юге. При системе раздельного обучения было бы легко
ввести необходимые ограничения курса в негритянских школах, регулируя
их бюджет через административные органы городов, округов и штатов.
Для сокращения преступности чрезвычайно полезно также развивать в нег
рах уважение к белому, требуя от них соблюдения известных правил поведен
ия и разговора. Практика показала нам, что постоянно культивируемый элем
ент страха также немало способствует разрешению этой проблемы“.

Он опустил газету; больше он не мог читать. Да, так; они убьют его, но раньше
еще позабавятся хорошенько. Он сидел очень тихо, он старался отыскать ре
шение, не мыслью прийти к нему, но чувством. Должен ли он снова укрыться за
свою стену? Удастся ли ему это теперь? Он чувствовал, что нет. Но что может д
ать ему любая попытка? Стоит ли пытаться, чтоб натолкнуться на еще более г
лухую стену ненависти. Он лежал на койке, и у него было такое же чувство, ка
к в ту ночь, когда он цеплялся пальцами за обледенелые края водопроводно
го бака, под небом, исчерченным снующими лучами, лежал, зная, что внизу при
таились люди с револьверами и слезоточивым газом, слушая вой сирены и кр
ики, рвущиеся из десяти тысяч ненасытных глоток…
Он задремал, полузакрыв глаза, потом вдруг раскрыл их. Дверь тихо отворил
ась, и он увидел черное лицо. Кто это? Высокий, хорошо одетый негр вошел в ка
меру и остановился. Биггер приподнялся, опираясь на локоть. Гость вплотн
ую подошел к койке и, протянув сероватую ладонь, дотронулся до руки Бигге
ра.
Ц Бедный мой мальчик! Господь да смилуется над тобой!
Он оглядел строгий черный костюм гостя и сразу вспомнил, кто это такой: пр
еподобный Хэммонд, священник церкви, в которую ходила его мать. И сразу же
он недоверчиво насторожился. Он замкнул свое сердце и постарался приглу
шить все чувства. Он боялся, что проповедник заставит его почувствовать
раскаяние. Он хотел сказать ему, чтоб он ушел, но так крепка была в его пред
ставлении связь этого человека с его матерью и всем тем, во что она верила
, что он не решился заговорить. Чувства, которые вызывал в нем проповедник
, ничем не отличались от тех, которые он испытывал при чтении газет: и любо
вь ближних, и ненависть чужих одинаково обостряли в нем сознание вины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143