Такова уж природа человека.– Как изменились виноградники за последние недели, – сказала я, желая переменить тему. – Мне сказали, что, если погода и дальше будет теплой и солнечной, урожай выдастся хорошим.– Хороший урожай! – Она рассмеялась. – Компенсация господину графу за то, что с ним случилось в лесу, не так ли?– Я надеюсь.– А не считаете ли вы, мадемуазель, что все это было предупреждением? Ручаюсь, что некоторое время он не будет ездить верхом по этим лесам.– Вероятно, нет, – выдавила я из себя и, допив кофе, поднялась.– До свидания, мадемуазель, – разочарованно протянула мадам Латьер, она рассчитывала посплетничать со мной подольше.
На следующий день я не могла устоять перед соблазном проведать Габриэль. Она очень изменилась с тех пор, как я видела ее во время своего предыдущего визита. Выглядела какой-то взвинченной, но, когда я похвалила ее новый дом, который действительно выглядел очаровательным, осталась очень довольна.– Все устроилось лучше, чем я смела надеяться, – сказала Габриэль.– А как вы себя чувствуете? Все в порядке?– Да, я встречалась с мадам Карре. Вы знаете, это местная акушерка. Она мною довольна, и теперь осталось только ждать. Мама, то есть мать Жака, всегда здесь и очень добра ко мне.– Кого вы хотите – девочку или мальчика?– Наверное, мальчика. Все предпочитают, чтобы первым родился мальчик.Я представила себе, как он будет играть в саду – эдакий маленький крепыш. Интересно, проявятся ли у и него фамильные черты обитателей замка?– А Жак?Ее щеки залились румянцем.– Он... он просто счастлив... очень счастлив.– Как удачно, что... все в итоге уладилось наилучшим образом.– Месье граф очень добр.– Но далеко не все такого мнения. По крайней мере, тот, кто стрелял в него, так не думает.Она стиснула руки.– Вы считаете, что выстрел не был случайным? Вы думаете...– Ему повезло. Вы, должно быть, были потрясены, когда узнали...Едва я произнесла эти слова, как мне стало стыдно. Ибо я поняла, что если мои подозрения относительно графа и Габриэль верны, то я глубоко задену бедняжку, но мне было необходимо выяснить, является ли граф отцом ее ребенка.Но она спокойно отреагировала на мои слова, что доставило мне огромную радость. Габриэль явно не поняла подтекста моего высказывания, а чувствуй она себя виноватой, немедленно уловила бы его скрытый смысл.– Да, это было большим потрясением, – откликнулась Габриэль. – К счастью, Жак в это время находился неподалеку от места происшествия и быстро прислал людей с носилками.Но я решила продолжить свои расследования.– Как вы думаете, у графа здесь есть враги?– О, это был несчастный случай, уверяю вас, – быстро сказала она.– Пожалуй, – сочла нужным согласиться я. – И к счастью, граф пострадал не очень сильно.– Я ему так благодарна. – В ее глазах стояли слезы. И мне хотелось бы знать, были ли это слезы благодарности или чего-то иного, более сокровенного.
Через несколько дней, гуляя по средней террасе с ее декоративными клумбами и партерами, отделенными друг от друга живыми изгородями из самшита, я увидела графа, сидящего на каменной скамье перед маленьким прудом с лилиями и золотыми рыбками.В этом замкнутом со всех сторон пространстве сада сильно припекало солнце, и в первый момент мне показалось, что он спит. Несколько секунд я стояла и смотрела на него, а когда собралась тихо уйти, то услышала его голос:– Мадемуазель Лоусон!– Надеюсь, я не побеспокоила вас.– О, это самое приятное из всех беспокойств. Идите сюда и посидите со мной немного.Я подошла к скамейке и села рядом с ним.– Я еще не поблагодарил вас за быстроту и находчивость, проявленные в тот день в лесу.– Не думаю, что сделала нечто, достойное похвалы. Любой на моем месте поступил бы так же. Вам уже лучше?– Намного. Правда, растяжение мышц немного беспокоит. Но мне сказали, что это через неделю пройдет. А пока вот ковыляю с палкой.Я посмотрела на его руку с кольцом-печаткой на мизинце, опиравшуюся на трость с набалдашником из слоновой кости. Он не носил обручального кольца, как принято у мужчин во Франции. Интересно, это было просто пренебрежение традицией или имело какой-то смысл?Он посмотрел на меня и сказал:– Вы выглядите... такой умиротворенной и довольной, мадемуазель Лоусон.Я была поражена. Неужели я позволила себе так обнаружить свои чувства?– Вся эта окружающая обстановка, – поспешно залепетала я. – Теплое солнце... цветы, фонтан... так прекрасны. Разве можно чувствовать себя по-иному здесь? А что это там за скульптурная группа посередине пруда?– Персей, спасающий Андромеду. Очень неплохая вещь. Вы должны посмотреть на нее поближе. Она сделана около двухсот лет назад скульптором, которого мой предок привез в замок. Она должна вам очень понравиться.– Почему же очень?– Я считаю вас Персеем женского рода, спасающим искусство от дракона гниения, старения, вандализма и так далее.– Какая поэтичная фантазия! Вы удивляете меня.– Я вовсе не такой уж обыватель, как вы думаете. А после того, как вы преподадите мне еще несколько уроков в галерее, я и вовсе стану эрудитом, вот увидите.– Уверена, что вы не горите желанием приобретать знания, от которых вам нет никакой пользы.– Но я всегда считал, что любые знания полезны.– Если всего нельзя постичь, то стоит ли забивать голову тем, что не имеет практической пользы, – это будет лишь пустой тратой времени... в ущерб многому другому.Он пожал плечами и улыбнулся. А я продолжала:– Как же все-таки выяснить, кто стрелял в лесу?– Вы считаете, это нужно?– Конечно. А что, если это опять повторится?– Ну что ж, возможно, тогда исход будет менее удачен... или более. В зависимости от того, как на это посмотреть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109