Она выглядела расстроенной и грустной.– Я, наверное, не вовремя? – спросила я. – Лучше я пойду...– Нет, не уходите. Все равно все скоро узнают... и потом я знаю вашу порядочность. Садитесь, Даллас.Она сама тяжело опустилась в кресло. Я последовала ее примеру в полной растерянности. Мадам Бастид после долгого молчания наконец произнесла:– И чтобы такое произошло в нашей семье?!– Габриэль?Она кивнула.– Где она?– Наверху, в своей комнате. Не говорит ни слова... такая упрямая...– Она больна?– Больна... Если бы! Все, что угодно, только не это! Я бы никогда не поверила, что такое может случиться. Она не из тех девиц, которые привыкли шляться. Всегда была такой тихой и смирной девочкой.– Может быть, все можно уладить?– Надеюсь, но страшно боюсь, что Жан-Пьер ужасно разозлится на нее, когда узнает.– Бедная Габриэль! – прошептала я.– Бедная Габриэль! Я заметила, что в последнее время она сделалась строптивой, нервной, обеспокоенной... стала избегать нас. А сегодня утром, когда умывалась, ей стало плохо. К тому времени я уже кое-что заподозрила, и поэтому мы быстро отправились к врачу, который подтвердил мои наихудшие опасения.– И она отказывается назвать вам имя своего возлюбленного?Мадам Бастид кивнула.– Вот это-то меня как раз и беспокоит. Если это кто-то из молодых парней, то можно было бы постараться все сделать по закону. Но поскольку она молчит... мне кажется, что речь идет о ком – то, кто как раз и не собирается поступить как положено.Я спросила у нее, не приготовить ли ей кофе, и, к моему большому удивлению, она позволила мне отправиться в кухню. Она сидела за столом, глядя прямо перед собой невидящим взглядом. Я подала ей кофе и сказала, что могла бы отнести чашечку и Габриэль.Мадам Бастид кивнула. Я отправилась наверх и постучала в дверь.– Не надо, бабушка, – ответила Габриэль. Тогда я отворила дверь и подошла к ней, протягивая чашку дымящегося кофе. – А, это вы, Даллас.– Я принесла кофе, вы не возражаете?!Она лежала и смотрела на меня безразличным взглядом. Я взяла ее за руку. Бедная Габриэль, она сейчас была в таком же положении, как тысячи других девушек, для каждой из которых это была совершенно новая и сугубо личная трагедия.– Мы можем для вас что-нибудь сделать? – спросила я.Она отрицательно покачала головой.– Вы не можете выйти замуж и...Она снова отрицательно покачала головой и отвернулась к стене, чтобы я не могла видеть ее лица. – Он... женат? Ответа не последовало.– Ну хорошо, в таком случае, если он не может жениться на вас, вам остается только набраться терпения.– Они все будут ненавидеть меня, – прошептала Габриэль. – Все... Теперь в нашем доме уже никогда не будет, как раньше.– Это неправда, – возразила я. – Они все в шоке... потрясены, но потом все пройдет, и они успокоятся. А когда родится ребенок, все полюбят его.Она повернулась ко мне и слабо улыбнулась.– Вы всегда стараетесь сделать так, чтобы все устроилось по-хорошему, Даллас. Но здесь уже ничего нельзя сделать. Я сама, как они сказали, приготовила эту постель, и лежать в ней предстоит тоже только мне.– Но ведь есть еще кто-то, кто должен разделить с вами возникшие трудности.Но она опять замкнулась, не желая продолжать разговор.Я в грустном настроении отправилась обратно в замок, вспоминая о счастливом Рождестве, о праздничном веселье за столом у Бастидов и думая о том, как неожиданно порой меняется наша жизнь.
После свадьбы Филипп и его молодая жена отправились в Италию проводить там свой медовый месяц. А я тем временем задавала себе вопрос: теперь, когда граф так цинично сбыл Клод кузену, нашел ли он ей замену? Именно такой вариант представлялся мне наиболее разумным объяснением его отсутствия в замке.Он появился в замке незадолго до того, как Филипп и Клод должны были возвратиться после медового месяца, но, и вернувшись, не сделал попытки увидеться со мной. Я спрашивала себя, а не чувствует ли он мое неодобрительное отношение ко всему происходящему?! Хотя; собственно, его вряд ли волнует, что я думаю по этому поводу.Я была обескуражена, ибо надеялась снова поговорить с ним, и очень боялась того момента, когда должны были вернуться Филипп и его жена. Ведь Клод невзлюбила меня, а она, по моему убеждению, была из тех женщин, которые не делают секрета из своего отношения к тому или другому человеку. Возможно, придется принять предложение Филиппа – помочь мне найти другую работу.После трех недель медового месяца они возвратились в замок. И уже на следующий день мне пришлось столкнуться с Клод и еще раз убедиться в том, насколько глубоко она меня невзлюбила.Мы встретились с ней, когда я шла из галереи.– Я думала, что вы уже закончили работу, – сказала она. – Я помню, на каком этапе вы находились в рождественские праздники.– Реставрация картин – вещь чрезвычайно тонкая и кропотливая. А коллекция живописи в замке находилась в очень запущенном состоянии.– Но я полагала, что это не представит больших трудностей для специалиста.– Трудности есть всегда, но работа...– ... требует такого напряжения, что вы не можете трудиться целый день?Это был откровенный намек на то, что я попросту тяну время, чтобы продлить свое пребывание в замке!– Могу вас заверить, мадам де ла Таль, – сказала я как можно мягче, – что закончу реставрацию картин как можно быстрее.– Жаль, что вы не управитесь до бала, который мы устраиваем для друзей. Надеюсь, что вы, как и остальные люди замка, ожидаете второго бала?Она совершенно ясно дала понять, что не хотела бы видеть меня на первом балу. Хотелось крикнуть ей вслед: «Но господин граф меня уже пригласил, и пока еще он является хозяином замка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109