Может быть, они скоро уйдут и никогда не узнают, что я слышала их разговор. Женский голос принадлежал мадемуазель де ла Мо-нель, и она разговаривала с графом так, будто он был ее любовником.– Моя дорогая Клод, так будет гораздо лучше...– Ах, если бы это были вы, а не Филипп...– Тогда вы не были бы счастливы. И никогда не чувствовали себя уверенно и в безопасности.– Не думаете ли вы, что я стала бы опасаться, что вы можете меня убить?– Вы не понимаете. Снова возникнет скандал. И вы не представляете, как это неприятно. Это будет та самая червоточина, которая потом разрушит абсолютно все.– Так, значит, вы хотите устроить этот фарс с Филиппом и мной?– Повторяю, так будет для вас гораздо лучше. А теперь нам пора возвращаться. Но только не вместе.– Лотэр, пожалуйста... еще минутку. Наступила тишина, и я могла лишь представить, как они обнимают друг друга. Затем раздались удаляющиеся шаги, и вот я осталась совершенно одна в кромешной темноте.Я медленно поднималась по лестнице, не думая уже ни о каких указателях. Я узнала о том, что граф и мадемуазель де ла Монель были любовниками – или любили друг друга – и что он не женится на ней. Человек, о котором говорили, что он стал причиной смерти своей первой жены, всегда будет находиться под пристальным вниманием и подозрением, если женится во второй раз. Возникла бы очень сложная и деликатная ситуация, с которой могла справиться только очень решительная женщина, беззаветно и преданно любящая графа. Не думаю, что к этой категории можно было бы отнести мадемуазель де ла Монель. Возможно, он тоже знал это, ибо был человеком, в котором трезвый ум всегда одерживал верх над пылким сердцем.Итак, если я правильно поняла, в его планы входило женить Филиппа на мадемуазель де ла Монель, чтобы тем самым получить возможность держать ее постоянно в замке. Это был очень циничный план, но таков был и сам граф. Это очень и очень в духе мужчин, говорила я себе с горечью. На протяжении многих веков короли находили любезных и почтительных мужей для своих любовниц, потому что не могли – или не хотели – жениться на них сами.Я испытывала почти отвращение. Лучше бы я вообще никогда не приезжала в этот замок! Если бы я могла исчезнуть отсюда... Принять, например, предложение Филиппа и отправиться работать в дом отца мадемуазель де ла Монель... Но разве это был выход из положения? И надо же было случиться такому совпадению, чтобы он предложил поехать работать именно в ее дом! У меня был только один путь к отступлению – обратно в Англию. Я все время прокручивала в голове эту идею, прекрасно зная, что добровольно никогда не покину замок. К этому меня надо будет принудить.И что мне за дело до темных любовных делишек распутного французского графа? – спрашивала я себя. Совершенно никакого!Чтобы убедить себя в этом, я взглянула на очередной указатель. Он направлял меня не в подземелье, а в оружейную – в ту самую комнату, под которой находилась камера забвения. Я надеялась, что мне не придется спускаться по веревочной лестнице, – Готье не мог оставить там следующий ориентир. И оказалась права. Я нашла предмет своих поисков под подоконником. Текст на бумажке предписывал мне собрать все предыдущие записки и отправиться в банкетный зал, поскольку на этом моя охота за драгоценностями завершалась.Когда я прибыла в указанное место, то обнаружила там Готье, который сидел за столом и потягивал вино. Увидев меня, он вскочил с места и воскликнул:– Только не говорите, мадемуазель Лоусон, что вам удалось отыскать все ориентиры!Я ответила ему утвердительно и протянула свои записки.– Прекрасно, – сказал он, – вы первая, кто завершил поиски.– Возможно, – сказала я, думая о мадемуазель де ла Монель и графе, – что другие просто не очень старались.– А теперь последнее, что вы должны сделать, – отправиться вон в тот кабинет и взять там сокровище.Я пошла туда, открыла ящик, на который он мне указал, и обнаружила внутри небольшую картонную коробочку.– А теперь будет торжественное представление, – сказал Готье.Он поднял колокольчик и начал звонить. Это был сигнал окончания охоты, услышав который все должны были вернуться в зал.Прошло некоторое время прежде, чем все собрались в зале. Я заметила, что некоторые выглядели несколько более румяными, а их прически слегка растрепанными. Граф, как всегда, был холоден и неприступен. Он вошел один, и я заметила, что мадемуазель де ла Монель появилась под руку с Филиппом.Узнав, что победительницей оказалась я, он подмигнул, не скрывая своей радости.– Конечно, – прокомментировал Филипп с дружеской улыбкой, – мадемуазель Лоусон имела перед всеми нами огромное преимущество. Она же специалист по старинным замкам.– А вот и сокровище, – объявил граф, открывая коробочку и доставая брошь – зеленый камень на тонкой золотой булавке.Одна из женщин воскликнула:– Да он выглядит совсем как изумруд!– Все охоты за сокровищами в этом замке всегда связаны с поисками изумрудов. Разве я не говорил об этом? – сказал граф и добавил, обращаясь ко мне: – Позвольте, мадемуазель Лоусон, приколоть брошь к вашему платью.– Благодарю вас, – пробормотала я.– Благодарите лучше ваши способности. Не думаю, что кому-нибудь удалось найти более трех указателей, спрятанных Готье.Кто-то заметил:– Если бы мы знали, что в качестве приза будет изумруд, то постарались получше! Почему вы не предупредили нас, Лотэр?Несколько человек подошли ко мне, чтобы рассмотреть брошь, и среди них – мадемуазель де ла Монель. Я буквально ощущала охватившее ее негодование. Она на мгновение прикоснулась к броши.– Действительно, изумруд! – прошептала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109