– Это королевское имя, – сказала я. Она удивленно посмотрела на меня, а я быстро добавила: – Извините, прошу вас, продолжайте.– Граф, как принято у французов, имел любовницу. Несомненно, он любил ее гораздо больше, чем свою невесту, с которой был помолвлен. Но его любовница не могла бы стать его женой, потому что не подходила для этой семьи, и моя Франсуаза была выдана за него замуж.– Вы были и ее няней?– Я приняла ее в свои руки, когда ей исполнилось всего три дня от роду, и была с ней до ее последнего дня.– А теперь всю свою любовь вы перенесли на Женевьеву?– Я поклялась всегда быть с ней, как была с ее матерью. Когда все это случилось, я просто не могла поверить. Ну почему это должно было произойти с моей Франсуазой? Почему она лишила себя жизни? Это было так на нее не похоже!– Может быть, она была очень несчастна?– Но она и не рассчитывала на невозможное.– Она знала о его любовнице?– Мадемуазель, во Франции это весьма обычная вещь. Она с этим смирилась. Она боялась мужа и, мне кажется, была рада, когда он уезжал в Париж.– Да, мало похоже на счастливый брак.– Повторяю, она смирилась с этим.– И тем не менее... умерла.– Но она не убивала себя. – Старая женщина закрыла глаза руками и прошептала как бы самой себе: – Нет, не убивала.– А к какому выводу пришли в конечном итоге?Нуну повернулась ко мне и почти сердито бросила:– К какому выводу? Естественно, это было убийство!– Я слышала, что она приняла слишком большую дозу настоя опиума. А где она его взяла?– Ее часто мучила зубная боль. А у меня в маленьком буфете всегда стоял настой, который я ей давала. Он успокаивал боль, и бедняжка засыпала.– Возможно, она специально выпила...– Нет-нет, она не собиралась убивать себя. Я в этом совершенно уверена. Но они пришли именно к такому выводу, были вынуждены, разве не так?.. Чтобы выгородить графа.– Нуну, – сказала я, – вы пытаетесь убедить меня в том, что граф преднамеренно убил свою жену?Замерев, она посмотрела на меня.– Вы не можете утверждать, что я это сказала, мадемуазель. Вы сами предположили.– Но, если она себя не убивала, тогда это сделал кто-то другой?Нуну подошла к столу и налила две чашки кофе.– Выпейте это, мадемуазель, и вам станет лучше. Вы слишком перенервничали.Можно было бы сказать ей, что, несмотря на недавние переживания, сейчас я нервничаю гораздо меньше, чем она. Но мне хотелось узнать историю до конца, собрать истину по крупицам. И естественно, гораздо лучше было услышать обо всем именно от нее, чем от кого-либо другого.Она передала мне чашку, придвинула стул поближе к кушетке и склонилась ко мне.– Мадемуазель, я хочу, чтобы вы поняли, что произошло с моей маленькой Женевьевой. Я хочу, чтобы вы простили ее... и помогли ей.– Помогла ей? Я?– Да, потому что вы можете. Если только вы ее простите. Если ничего не расскажете отцу.– Она боится его. Я это поняла.Нуну кивнула.– За обедом граф уделял вам внимание. Но не так, как он обычно делал это в отношении молодой хорошенькой гувернантки. Об этом мне известно со слов Женевьевы.– Она ненавидит отца?– Это очень странные отношения, мадемуазель. Он такой равнодушный. Иногда просто не замечает ее, как будто девочки вообще не существует. А иногда, будто нарочно, говорит ей колкости. Если бы он проявлял к ней хотя бы чуточку любви и внимания... – Нуну пожала плечами. – Он такой черствый человек, мадемуазель, а со времени... смерти жены стал еще хуже.– Может, он не знает, что о нем говорят? Разве кто-нибудь отважится пересказать ему сплетни и слухи?– Естественно, никто. Но он все знает. Граф, конечно, не монах, мадемуазель, но, кажется, испытывает теперь ко всем женщинам глубокое презрение. Иногда мне кажется, что это самый несчастный мужчина на свете.Возможно, подумала я, не очень прилично обсуждать хозяина дома с одной из его служанок. Но меня снедало жадное любопытство, и, как бы я того ни хотела, просто не могла остановиться. Я переставала слушаться голоса совести.– Интересно, почему он не женился снова? – сказала я. – Уверена, что человек такого положения хотел бы иметь сына.– Не думаю, что он когда-нибудь женится, мадемуазель. Поэтому он и вызвал сюда месье Филиппа.– Он вызвал сюда Филиппа?– Да, не так давно. Рискну высказать предположение, что месье Филипп женится, и тогда его сын станет наследником всего состояния.– В это трудно поверить.– Да, действия господина графа нелегко понять или объяснить, мадемуазель. Я слышала, что в Париже он ведет очень веселую жизнь. А здесь всегда один, пребывает в меланхолии и, кажется, получает удовольствие от того, что заставляет всех вокруг себя трепетать.– Какой очаровательный человек! – ехидно заметила я.– Да, жить в замке не очень-то легко. И труднее всего Женевьеве. – Она положила свою ладонь на мою руку, и в этот момент я почувствовала, как нежно Нуну любит свою подопечную и как беспокоится за нее. – Не волнуйтесь. Все эти вспышки и приступы дурного настроения с возрастом пройдут. С ней все будет также в порядке, как было с ее матерью. Вряд ли существовала на свете более нежная и приветливая девочка, чем Франсуаза.– Не беспокойтесь, – сказала я. – Ни ее отец, никто другой не узнает о происшествии. Но я думаю, что обязательно должна поговорить с Женевьевой.Лицо Нуну прямо-таки посветлело.– Да, поговорите с ней, а если вам случится разговаривать с господином графом, то скажите ему, что его дочь такая умница, добрая и спокойная. – Она вздохнула: – Поскольку полагают, что ее мать лишила себя жизни, многие склонны и ее считать взвинченной и нервной.Я подумала, что так оно и есть на самом деле, но вслух не сказала. Как смешно: Нуну привела меня сюда, чтобы утешить и успокоить, а получилось так, что это пришлось делать мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109