Ему захотелось в очередной раз поставить научный эксперимент, и он сделал это, не задумываясь о последствиях, так же, как в случае с тем несчастным солдатом, которого заставил страдать без нужды ради приобретения «опыта», по его выражению.
Он был бессердечен и жесток. И ненависть овладела моим сердцем. Но странное дело – именно потому, что я так сильно ненавидела доктора Адера, теперь, когда его не было рядом, госпиталь для меня опустел. Раньше, когда он работал в Ускюдаре, я всегда знала, что могу его невзначай встретить, и чувство ненависти и презрения к этому человеку наполняло мою жизнь смыслом, воодушевляло меня и даже в какой-то степени примиряло со скукой и однообразием нашего ежедневного существования в госпитале.
Однажды, в госпитале, я столкнулась с Филиппом Лабланшем. Он очень обрадовался и объяснил мне, что периодически бывает здесь. Галантный француз также выразил надежду, что стамбульское приключение мне никоим образом не повредило. Я заверила его, что со мной все в порядке, и еще раз поблагодарила за то, что в тот день он доставил нас до самого дома.
– И вы больше не были в Константинополе? Я покачала головой.
– Тот раз был исключением – ведь обычно у нас здесь очень много работы. Для увеселений совсем не остается времени.
– Скоро Севастополь падет, и тогда, мне кажется, у вас появится больше свободного времени. Вот тут-то вы и сможете осмотреть этот потрясающе интересный город.
– Я обязательно так и сделаю, перед тем как уехать на родину.
– Но вряд ли вам удастся покинуть госпиталь сразу же после окончания войны. Возможно, вам придется задержаться, чтобы долечить ваших пациентов. А вот потом…
Он дружелюбно улыбнулся мне и спросил:
– А где ваша подруга?
Я объяснила, где он может ее найти, и месье Лабланш, изящно откланявшись, отошел.
Позже, увидев Генриетту, я спросила, виделась ли она с французом.
– Да, – ответила она. – Филипп очень элегантный. Просто душка, правда?
– Да, я тоже считаю, что он очарователен.
– Он говорит, что довольно часто бывает в госпитале. И весьма любезно предложил показать нам Константинополь.
– К сожалению, мы тут находимся не в качестве туристов.
– Действительно жаль. Только я должна признаться, что мне очень хотелось бы еще раз увидеть нашего таинственного доктора.
Я вопросительно посмотрела на подругу, и она продолжала:
– Я надеюсь, что вы скучаете по нему так же сильно, как и я.
– Скучаю по кому?
– По нашему «дьяволу».
Я деланно рассмеялась. Мне было очень неловко – слова Элизы не шли у меня из головы.
– Хорошо если бы ему надоел этот гарем и он вернулся наконец в госпиталь.
– Мне кажется, трудно ожидать, что такой человек, как доктор Адер, откажется от удовольствия в пользу работы.
Генриетта рассмеялась.
– Простите меня, Анна, но я ничего не могу с собой поделать. Вы глядите так строго – как всегда, когда разговор заходит о нем. И в то же время, мне кажется, что он притягивает вас так же, как и меня. Кстати, вы все еще хотите претворить в жизнь ваш план?
– Если вы имеете в виду хочу ли я разоблачить его, как собиралась, то я отвечу – да.
– И вы по-прежнему считаете, что его надо разоблачить? Но ведь мы о нем так ничего толком и не знаем. И именно это делает его таким загадочным и привлекательным. Я уверена, что он одержит верх, если мы решимся пойти на открытый конфликт.
Генриетта улыбнулась как бы про себя, а я с горечью подумала: она просто зачарована этим Адером…
Наверное, я тоже. Но у меня все по-другому. Я знаю, насколько этот человек опасен для окружающих. Видя разрушение личности моего мужа, я понимала, что винить в этом надо именно доктора Адера. Прочитав его книги, я многое узнала о нем – в них виден был мятежный языческий дух, нечто не свойственное цивилизованному человеку.
Я знала, что Генриетта может действовать очень импульсивно. Потому продолжала волноваться за мою подругу. Что если Адер вернется и заметит ее чувство к нему? Как он себя поведет – попытается воспользоваться этим? Я боялась, что да.
Надеюсь, что он никогда не вернется, твердила я себе.
А в глубине души хотела его возвращения…
К палатам примыкала небольшая комнатка, в которой хранились медицинский инструментарий и лекарства. Однажды, когда я искала нужные мне медикаменты, зашел Чарлз Фенвик. Он выглядел очень усталым. Как и все остальные врачи госпиталя, он работал очень напряженно, кроме того, его, как и их, угнетало постоянное отсутствие самого элементарного.
– Это вы, Анна! – приветливо произнес он. – Я рад, что вы тут одна, мне необходимо поговорить с вами.
– Мне кажется, мы уже так давно не говорили с вами вдвоем, – откликнулась я.
– Хотя оба наши госпиталя составляют как бы одно целое, мы почему-то редко видимся.
– Как ваши дела?
– Похвастаться нечем. Эта проклятая осада! Скорей бы уж она кончилась… Раненых в последнее время стало меньше, но зима продолжает убивать наших солдат. А еще холера, дизентерия… Они всегда были нашими врагами, более страшными, чем русская армия. Но конец все же наступит. Не могут же они держаться вечно!
– Но русские очень решительны и привыкли к страданиям. Вспомните, что случилось с Наполеоном, когда он двинулся на Москву.
– Сейчас все по-другому. Севастополь падет рано или поздно. Конечно, удивительно, что он держится так долго, но вечно это продолжаться не может. А тогда конец войне. Но я не об этом хотел бы поговорить с вами, а о нас.
– О нас? Вы имеете в виду… докторов?
– Нет, Анна. Я имею в виду вас и меня.
Я вопросительно глянула на него. Чарлз взял меня за руку.
– Я думаю о том времени, когда кончится война, и мы вернемся домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159