Роялисты! Ха! Хотел бы я им всем поотрывать головы!— Только не принцу Уэльскому, — пробормотала женщина.В дверях вырос Том и пальцем поманил своих спутников. Те с облегчением вышли из общей комнаты и последовали за ним.— В нашем распоряжении чердак. Хозяин стелет там солому. Пищу для нас готовят, поедим в одной из комнат. Я им хорошо заплатил, чем, кажется, немало удивил хозяина, но у него разгорелись глаза, и он предпочел взять деньги, ни о чем не спрашивая.— Раз так, надо быстро поесть, и — на чердак! — сказала горбунья.В коридоре они услышали, как кто-то кричит на конюха — громко и властно.— Давай, малый, живей! Где хозяин? Я чертовски проголодался и хочу получить комнату — лучшую из тех, что у нас есть.Хозяин трактира затрусил во двор, и вскоре они услышали его подобострастный голос.— Пойдемте, — сказала горбунья, и они пробрались в маленькую комнатушку, где для них были приготовлены утка, кабан и эль. Ребенок проснулся и нехотя разделил с ними трапезу. За едой разговоров почти не было, ребенок сразу вновь уснул, и горбунья заявила, что отправляется на чердак и не спустится до утра, потому что ни на секунду не хочет оставлять ребенка без присмотра.— Я вам покажу, как пройти, — сказал Том. — Это прямо наверху, под карнизом.Выйдя в коридор, они натолкнулись на только что приехавшего заносчивого гостя; тот, прислонившись к стене, громко отдавал распоряжения и с отвращением оглядывал обстановку. Заметив горбунью с ребенком на руках, он замолчал, и в лице его появилась неприязнь.Горбунья поспешила за Томом и, поднимаясь по лестнице, услышала:— О, Боже! Это не трактир, а пивная какая-то! Куда деваться приличному человеку, если здесь всюду вертятся нищенки-горбуньи и прочая шатия-братия. Эй, ты, разрази тебя чума! Почему сразу не сказал мне об этом?Горбунья, не поворачивая головы, поднялась по узкой лестнице за Томом, и они оказались в длинном, темном помещении с низким потолком. Через незастекленное окно виднелась крыша. На полу лежали два вороха соломы — будущие постели. Спать на них было жестко, но одну ночь можно и перетерпеть.— Иди, доедай ужин, — приказала горбунья, — а я останусь с ребенком. Вы приходите сюда, но сначала досыта наешьтесь.Том, поклонившись, ушел, а она, положив ребенка на солому, осторожно притронулась к его лобику губами, потом легла рядом. После дневного напряжения она почувствовала себя страшно уставшей. Пытаясь унять колотящееся сердце, она подумала, что можно немного и успокоиться: до утра они будут в безопасности, а там и до Дувра рукой подать. Здесь можно выспаться, набраться сил, а на рассвете продолжить путь.Дверь неожиданно открылась. Вошел заносчивый незнакомец и, увидев ее, замер:— Э-э!.. Я не знал, что тут есть кто-то. Я принес соломы.— Благодарю вас.— Вас четверо, не считая маленькой девочки, так?— Маленького мальчика, — уточнила она. Рука ее вновь коснулась ребенка, казалось, ей необходимо было всякий раз удостовериться в его присутствии, когда речь заходила о нем. Мужчина приблизился и всмотрелся в спящего ребенка. Его пристальный взгляд напомнил горбунье женщину на берегу, заметившую, какая красивая у нее рука.— Маленький мальчик, — сказал аристократ, — с внешностью девочки.— Он еще есть малыш, и мне имели говорить, что больше походить на мать, чем на отца.— Вид у него, — продолжал пришедший, — как у ребенка какого-нибудь вельможи.И он так посмотрел на горбунью, что щеки ее запылали. В тот момент, когда густая кровь прилила к ее грязному лицу, она показалась на редкость молодой и пригожей.Мужчина понизил голос:— Леди, — сказал он, — здесь есть человек, лояльно настроенный по отношению к его величеству.Она не ответила и только крепче вцепилась в ребенка.— Ваши руки слишком изящны, мадам, — продолжил незнакомец. — Они выдают вас. Вам следует лучше прятать их.— Мои руки? Я горничная своей госпожи.— Ага! Этим все и объясняется?— Да. Этим все и объясняется.— У вас немного съехал горб, леди. Если позволите, я бы сказал, что он несколько высоковат. Вам стоило бы чуть больше сутулиться.Горбунья попыталась заговорить, но не смогла: во рту пересохло, она вся дрожала.— Я был в армии короля при Эджхилле, — продолжал придворный. — С маленьким принцем Чарлзом и его братом Джеймсом. Что-то в нем было такое — я имею в виду Чарлза, — что заставляло ему служить. Он был всего лишь мальчиком, но я никогда его не забуду. Высокий для своего возраста и слишком смуглый для англичанина, с готовностью улыбавшийся всякому человеку некоролевской крови! Всего лишь один из нас, и все-таки другой… Он прибыл для участия в штурме Эджхилла… Да благословит его Бог! Господи, сохрани принца Уэльского!— Вы смелый человек: говорить такие вещи незнакомой женщине!— Время требует смелых дел, мадам. Можете мне довериться. Желаю вам быстро и успешно переправиться через Ла-Манш.— Ла-Манш?— Вы же идете в Дувр, мадам. А там переправитесь через пролив и окажетесь рядом с королевой.— Я ничего подобного не говорить, чтобы вы мочь так думать.— Говорят, королева — корень всех бед короля, мадам. Может быть, и так, но она предана делу короля. Бедная леди! Вот уже два года как она покинула Англию, и произошло это, если не ошибаюсь, всего через пару-другую недель после рождения младшей дочурки, малышки Генриетты.— Мне не подобать говорить о таких великих людях.— Доверьтесь мне, мадам. Если я хоть чем-то могу быть вам полезен…— Спасибо, но я быть всего лишь бедная женщина, которая пробираться к семье хозяина с мужем и другими слугами.Дворянин поклонился и вышел, но она долго не могла даже шевельнуться, настолько сковал ее страх. Даже там, на дороге, когда мимо ехали на лошадях солдаты — враги короля, она меньше боялась, чем сейчас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108