Наверное, миссис Грэнтли и Люк тоже примут участие?
— В прошлый раз они согласились.
— Да, миссис Грэнтли мне рассказывала. Она изображала жену Карла I.
— Ну конечно. В тот раз мы разыгрывали сцены Гражданской войны. «Услады» ведь в самом деле были захвачены сторонниками парламента. Счастье, что эти вандалы не уничтожили поместье… Впрочем, все ценности удалось спрятать.
— Как интересно! Где же?
— Ну, дорогая миссис Рокуэлл, ваши родные знают это лучше, чем я. Впрочем, по-моему, это до сих пор остается тайной.
— Значит, в вашем представлении вы изобразили и эту сцену с «Усладами»?
— Ну, не совсем эту. Мы показали только наступление «круглоголовых» и захват поместья. А потом связали возрождение королевской власти с возрождением «Услад».
— И в вашем изображении аббатство предстало таким, каким было до закрытия монастыря? Наверное, захватывающее было зрелище.
— Конечно! И я предлагаю показать всю сцену снова. Ведь это так впечатляет. К тому же у каждого будет возможность сыграть хотя бы маленькую роль.
— Воображаю, как эффектно выглядели среди руин все эти монахи в черных рясах!
— И не говорите!
— Ну, Люк тогда был совсем мальчик, вряд ли он мог исполнять значительную роль.
— Что вы! Напротив! Он отнесся ко всему с большим воодушевлением. Оказался одним из лучших монахов. Он ведь уже тогда был ростом со взрослого мужчину. В семействе Рокуэлл все высокие, вы же знаете.
— Какая у вас великолепная память, миссис Картрайт! Вы, наверное, вообще помните все роли и кто кого играл.
Она рассмеялась:
— Ближайших соседей, конечно, помню. Но в живых картинах участвовало такое множество народа! И у каждого была своя роль. Ну и благодаря этому зрителей собрались целые толпы.
— А сколько всего у вас было монахов?
— Уйма! Кто только их не изображал. Я пыталась завлечь даже доктора Смита.
— И удалось?
— Нет. Как раз в тот день он должен был навестить эту… эту лечебницу… И кроме того, он сказал, что ему нельзя отлучаться — вдруг его вызовут к больному.
— А его дочь? Она участвовала?
— Ну а как же! Она играла юного Карла. С длинными волосами, в бархатных штанишках, она выглядела очаровательно. Будь она постарше, ее костюм могли бы счесть нескромным, а та сцена, в которой изображалась знаменитая картина, там где Карла спрашивают: «И когда же вы в последний раз видели своего отца?», растрогала всех чуть ли не до слез.
— А в роли монаха она не выступала?
— Нет. Но ее принца Карла я просто забыть не могу. Впрочем, все играли прекрасно. Даже мистер Редверз, а ведь никому бы и в голову не пришло, что на сцене он как рыба в воде!
— И какая же роль досталась ему?
— Просто монаха. Но он изображал его с большим усердием.
— Как… интересно!
— Еще кофе?
— Нет, спасибо. Кофе великолепен. Но мне пора.
— Как хорошо, что вы нашли время зайти. Надеюсь, ваши покупки вас не разочаруют.
Мы расстались, осыпая друг друга благодарностями, и я в некотором смятении пошла домой. Я не сомневалась, что разгадала, откуда взялся костюм моего ночного посетителя. У кого-то сохранился костюм монаха, и он использовал этот наряд, чтобы попугать меня. Такой костюм в свое время был у Люка. Интересно, хранится ли он у него? Был костюм монаха и у Саймона. Однако он об этом даже не заикнулся, когда я рассказывала, что мне пришлось пережить.
Сначала я решила поделиться своим открытием насчет монашеских ряс с Хейгар. Потом заколебалась: если я расскажу ей, об этом узнает Саймон, а я не была уверена, что хочу посвящать его в то, как далеко продвинулась в своих изысканиях.
Конечно, подозревать Саймона было смешно. Не мог же он оказаться в ту ночь в нашем доме! Но приходилось еще и еще раз напоминать себе, что он — второй претендент на «Услады», второй после Люка. Никому нельзя довериться! Сознавать это было горько, но что я могла поделать?
Поэтому когда на другой день я была в гостях у Хейгар, я ни словом не обмолвилась про историю с моим плащом, хотя и жаждала с кем-нибудь поделиться. Пришлось болтать на самые обыденные темы. В частности, я осведомилась у Хейгар, надо ли помочь ей с покупками. Я сказала, что собираюсь поехать с Руфью и Люком в какой-нибудь ближайший городок и с удовольствием выполню ее поручения. Немного подумав, Хейгар составила список того, что ей было нужно, и, когда мы обсуждали этот список, в гостиную вошел Саймон.
— Если бы вы поехали в Нэсборо, я мог бы подвезти вас. Я собираюсь туда по делам.
Я ответила не сразу. А вдруг он воспользуется случаем, чтобы попугать меня? Но конечно, в это трудно было поверить. И все же, напомнила я себе, сначала он невзлюбил меня. Наши отношения изменились только из-за моей дружбы с его бабушкой. Мысль, что Саймона нельзя исключить из числа подозреваемых, крайне меня угнетала. Если он действительно способен разыгрывать подобные шутки над женщиной в положении, значит, он совсем не тот, за кого я его принимаю. Словом, я все-таки решила, что доверять ему нельзя.
А его мои колебания рассмешили. Ему, конечно, и в голову не пришло, что я подозреваю в нем злоумышленника. Он вообразил, будто я просто боюсь нарушить приличия.
— Может быть, с нами захочет поехать Руфь или Люк, — с усмешкой произнес он. — А тогда, глядишь, и вы соблазнитесь.
— Охотно, — отозвалась я.
Так и получилось, что, когда Саймон поехал в Нэсборо, с ним отправились Люк, Дамарис и я.
Для начала декабря день выдался теплый. Мы выехали утром, сразу после девяти, и собирались вернуться засветло, то есть часа в четыре.
Люк и Саймон пребывали в прекрасном настроении, и я почувствовала, что заражаюсь их веселостью. Дамарис же, как обычно, хранила молчание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97