– Скажу, чтобы тебе принесли горячее молоко. Оно поможет тебе заснуть, – сказал Габриель.– Габриель, но куда же все-таки запропастился Пятница?– Не волнуйся, он появится. Иди в спальню, а я загляну на кухню.Поднимаясь к себе в комнату, я думала о том, как Габриель заботлив, как внимателен к слугам. Ведь им целый день приходится сновать вверх-вниз по этим бесконечным лестницам.В спальне на глаза мне сразу попалась пустая корзина, и я опять расстроилась.Выйдя в коридор, я еще раз кликнула Пятницу. Может, он просто увлекся охотой на кроликов? Это было его излюбленное занятие, заставлявшее его забывать обо всем на свете. Утром он, конечно же, вернется, успокаивала я себя. Так или иначе, сегодня я сделала все, что могла. С этими мыслями и разделась и легла в постель.Я так устала, что уже почти спала, когда пришел Габриель. Усевшись в кресло возле кровати, он принялся увлеченно расписывать предстоящее путешествие в Грецию, – кажется, он действительно загорелся этой идеей.Вскоре служанка принесла на подносе стакан молока. Мне ничего не хотелось, но я выпила молоко, чтобы доставить удовольствие Габриелю, и через несколько минут крепко уснула.Разбудил меня громкий стук в дверь. Я с трудом вынырнула из глубин сна и села в постели. На пороге стояла Рут – бледная как мел, с неестественно расширенными глазами.– Кэтрин, – повторяла она, – проснись! Пожалуйста, проснись! – По ее голосу я поняла, что случилось что-то страшное.Я огляделась в поисках Габриеля, но его в спальне не было.– Дело в том, что Габриель... – сказала она. – Ты должна взять себя в руки...– Что? Что с ним случилось? – с трудом вымолвила я.– Он умер. Покончил с собой.Я не поверила. Это был кошмарный сон. Габриель мертв? Не может быть – ведь он только что сидел вот здесь, поил меня молоком и мечтал о Греции.– Лучше я скажу тебе все сразу, – продолжала Рут, пристально глядя на меня, и в ее глазах мне почудилось обвинение. – Он бросился с балкона. Один из конюхов только что обнаружил его.– Этого не может быть.– Тебе лучше встать и одеться.Я неловко выбралась из кровати, меня сотрясала дрожь, руки и ноги отказывались повиноваться, в голове стучала одна мысль: это неправда, Габриель не мог этого сделать. 3 Итак, не прошло и недели со дня моего приезда в Кирклендские Забавы, как трагедия обрушилась на этот дом.Я не могу сейчас точно восстановить в памяти все события того ужасного дня, помню только охватившее меня оцепенение, уверенность, что произошло неотвратимое – то, что угрожало мне и пугало меня с той минуты, как я ступила на порог.Помню, что все утро лежала, – на этом настояла Рут, и я впервые ощутила на себе силу и властность ее натуры. Пришел доктор Смит и дал мне успокоительное; он сказал, что это необходимо, и я проспала до самого обеда.Вечером спустилась в так называемую «зимнюю гостиную» – небольшую комнату на втором этаже, выходившую окнами во двор, которой обычно пользовались в холодное время года, поскольку она была теплее и уютнее других. Здесь уже собралась вся семья: сэр Мэтью, тетя Сара, Рут, Люк, а также Саймон Редверз. Когда я вошла, все взоры устремились на меня.– Иди сюда, дорогая, – проговорил сэр Мэтью. – Это ужасный удар для всех нас, а для тебя особенно, милое дитя.Я подошла к нему, ибо он вызывал у меня больше доверия, чем остальные, и села рядом. Тетя Сара тут же придвинула стул с другой стороны, уселась и взяла меня за руку.Задумчиво глядя в окно, Люк бестактно заметил:– Точно так же, как те, другие. Наверное, когда мы разговаривали о них, он все время думал...Я резко перебила его.– Я не верю в самоубийство Габриеля. Ни секунды.– Ты так потрясена, дорогая, – пробормотал сэр Мэтью.Тетя Сара придвинулась ближе и прислонилась ко мне. От нее исходил едва уловимый запах увядания.– А что, по-твоему, случилось? – спросила она; ее голубые глаза блестели любопытством.Я отшатнулась от нее и крикнула:– Не знаю! Но он не покончил с собой!– Милая Кэтрин, – вмешалась Рут, – ты сейчас слишком взвинчена. Все мы, разумеется, тебе сочувствуем, но... ты слишком мало знала Габриеля. Ведь он был одним из нас, всю жизнь прожил с нами...Голос Рут дрогнул, но я не поверила в искренность ее горя. У меня мелькнула мысль: а ведь теперь дом перейдет к Люку! Ты довольна, Рут?– Вчера вечером он говорил о путешествиях, – не унималась я. – Мечтал поехать в Грецию.– Возможно, не хотел, чтобы ты догадалась о его намерении, – предположил Люк.– Ему не удалось бы ввести меня в заблуждение. Зачем было говорить о Греции, если он собирался... сделать такую ужасную вещь!Тут в разговор вступил Саймон. Его голос был холодным и отстраненным.– Люди не всегда высказывают то, что у них на уме.– Но я знаю... Говорю вам, я точно знаю!Сэр Мэтью закрыл глаза рукой, и до меня донеслись слова:– Мой мальчик... мой единственный сын...Раздался стук в дверь, вошел Уильям и, обращаясь к Рут, объявил:– Приехал доктор Смит, мадам.– Просите его, – распорядилась Рут.Через несколько секунд в дверях показался доктор и направился ко мне. В глазах его было сочувствие.– Не могу выразить степень своего сожаления, – тихо произнес он. – Меня беспокоит, как это отразится на вашем здоровье.– Не стоит беспокоиться, – ответила я. – Это было ужасное потрясение, но я оправлюсь. – Я вдруг истерично засмеялась и сама пришла в ужас.Доктор положил руку мне на плечо.– Я дам вам снотворное, – сказал он, – выпьете вечером. А когда проснетесь, ночь будет отделять вас от сегодняшнего кошмара.Тетя Сара вдруг сказала пронзительным голосом:– Она не верит, что это было самоубийство, доктор.– Я понимаю... – успокаивающе отозвался доктор. – В это действительно трудно поверить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89