К нам заглянул Долли, и мне не терпелось услышать его приговор.— Она прилежно выполнила все, что нужно, — сказал он. — Но должен вам сказать, она — не Дезире.— Зрители хлопали, — заметила я.— Они всегда хлопают дебютантам. Даже зрители изредка бывают сентиментальны.— Вы думаете, дело только в этом?Он кивнул и повернулся к маме:— А что касается вас, мадам, впредь будьте осторожнее в выборе еды. Чтобы больше такого не случалось. Зрители этого не простят. И если замена повторится еще хоть раз, не позднее чем через неделю «Мауд» сойдет со сцены.Таким образом, подумала я, на этом маленький триумф Лайзы закончился.Мы с Родериком сидели на скамейке в парке. Прошла неделя с того вечера, как Лайза Феннел заняла мамино место в «Графине Мауд», и я рассказывала об этом Родерику.— Полагаю, такое не редкость в театре?— О, да. Это обычное дело. Но все равно, каждый раз поднимается большой переполох, если приходится заменять примадонну.— У этой девушки хватает мужества выступать перед зрителями, которые наверняка предпочли бы видеть на ее месте другую.— Лайза просто в восторге. Она изо всех сил старается показать, что встревожена болезнью мамы и, конечно, она и в самом деле встревожена, но ей не удается скрыть свою радость. Надеюсь, у мамы был всего лишь приступ разлития желчи. Это довольно неприятно, но быстро проходит. Можешь себе представить, какие трагедии разыгрывал по этому поводу Долли, то есть Дональд Доллингтон. Я думаю, в глубине души он даже радовался, что ему представилась возможность проявить свои актерские способности.— А как прошел спектакль?— Очень неплохо. По-моему, у Лайзы достаточно данных для этого. Но моя мама — это совсем другое дело, в ней есть нечто особенное. Она не просто хорошо поет и танцует. Она сама — личность.— В этой девушке тоже есть своя привлекательность.— Нет, это совсем не одно и то же. Жаль, что Лайзе пришлось подражать такой актрисе, как мама.— Прошлый раз, когда Лайза подошла к нам, мы тогда разговаривали… Ты помнишь?— Помню.— Мы говорили об этой ситуации. Так что же мы будем делать, Ноэль?— В нашем доме тебе всегда будут рады, ты знаешь. Я говорила маме, что мы встречались, по-моему, она не нашла в этом ничего особенного.— Нет, ситуация совершенно нелепая. Только из-за того, что твоя мама и мой отец связаны чем-то вроде романтической дружбы, мы с тобой не можем свободно встречаться.— Но мы же встречаемся. Может быть, все это только в нашем воображении, а на самом деле ничего такого нет.— Отец был смущен моим появлением в вашем доме. Но прямо он мне об этом никогда не говорил, что тоже странно. Мне кажется, он как бы отгораживает дружбу с твоей мамой от своей жизни дома.— Из этого следует, что это не совсем обычная дружба.— А твой отец? Он, должно быть, давно умер?— Я точно не знаю. Мама не часто рассказывает о нем. Она обычно дает понять, что ей этого не хочется. Все, что мне от нее удалось узнать, это, что он был прекрасным человеком и что я могу им гордиться.— И она никогда не упоминала, когда и где он умер?— Нет. Дезире, когда захочет, может проявить твердость, хотя обычно она очень мягкая и покладистая. Она ясно дала понять, что не хочет о нем говорить. Я иногда думаю, может быть, они расстались. Понимаешь, в ней было это страстное честолюбивое желание добиться успеха на сцене. Возможно, все объясняется этим. Я часто думаю, может быть он еще жив, и когда-нибудь я увижу его. Но одно совершенно ясно — говорить о нем она не хочет.Он кивнул.— И значит, у нее есть только друзья… Такие как отец.— Есть еще один француз. Он тоже приезжает и уезжает, как твой отец. Сколько себя помню, эти двое всегда приезжали и уезжали. И я всегда знала, что они ее особые друзья.— Разумеется, она очень привлекает к себе людей, и жизнь ее не подчиняется привычным условностям.— О, да. Она не в ладу с общепринятыми правилами. Я уверена, она понимает, что твоя мама и жена Робера — а я полагаю, у него есть жена — не одобрили бы ее дружбу с ними. Скорее всего, она считает, что им лучше ничего не знать. Она уважает их взгляды и ни в коем случае не хочет их огорчать. Она никогда ничего не требует от своих друзей. Она всем в них довольна. Понимаешь? Таков ее образ жизни.— Все это я понимаю, но я думаю о том, как это отражается на нас.— Но пока ведь никто не требует, чтобы мы перестали встречаться. Подождем, что будет дальше.Родерик не был вполне удовлетворен таким решением, а я подумала, что этот разговор показывает, в каком направлении развиваются наши отношения. Мы с ним уже не просто знакомые.Мы стали разговаривать о другом, но я знала — его не оставляет мысль о том, что из-за наших родителей, мы оказались в ситуации, которую, по его мнению, нужно менять.Когда я вернулась домой, то застала там всех в большом волнении.Мама опять слегла в постель с приступом, похожим на предыдущий.Долли был уже здесь. Он находился в маминой спальне. Совершенно обессиленная, мама лежала на кровати. Она была очень бледна.— Ах, вот и Ноэль, — сказала она. — Слава Богу, ты здесь, дорогая. Мне лучше, когда ты рядом. Снова этот приступ. Наверное, опять что-то съела.В смятении я посмотрела на нее. Нет, не может быть. Но тогда, значит, это что-то другое, что-то серьезное. Я почувствовала, как страшная тревога охватила меня. Мама, она всегда казалась мне такой молодой, такой полной жизненных сил.— Я считаю, нужно привезти доктора, — сказала Марта.— Нет, нет! — запротестовала мама. — Это все из-за моего дурацкого пищеварения. Должно быть переела вчера за ужином. Это послужит мне уроком.Лайза тоже была здесь — встревоженная, она мучалась неизвестностью. Казалось, она пытается сама себя успокоить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120