Неожиданно она сказала:— Вы не вернетесь. Она… Она…— Да, Джилли, да?— Она… ушла.Джилли явно знала что-то, связанное с тайной исчезновения Элис. На минуту я даже забыла, что еду к Коннану.— Джилли, а она попрощалась с тобой перед уходом? Она снова яростно замотала головой и, казалось, сейчас разрыдается.— Джилли, — умоляла я ее, — пожалуйста, не молчи, ну, постарайся же рассказать мне… Ты видела, как она ушла?В ответ она только крепко обхватила меня, спрятав лицо в складках платья. Я нежно погладила ее по спине, потом постаралась заглянуть ей в лицо, но глаза были по-прежнему крепко закрыты. Вдруг она снова бросилась к чемодану.— Нет… нет… нет… — кричала она, выбрасывая из него вещи.— Послушай, Джилли, — я подбежала к ней. — Я вернусь. Я уезжаю ненадолго.— Она не вернулась!Девочка продолжала твердить свое. В таком состоянии узнать у нее что бы то ни было, не представлялось возможным.Она подняла на меня глаза: куда девалась их пустота? Они были полны горя, и я поняла, что она не на шутку привязалась ко мне и не верит, что я вернусь, потому что не вернулась Элис, которая когда-то тоже была добра к ней.Несколько дней… неделя для Джилли… это все равно, что год для кого-нибудь другого. Нет, я не могу бросить ее и уехать. А что скажет Коннан, если я привезу обеих девочек? Но ведь смогу же я объяснить, чем это вызвано. Как бы то ни было, оставлять Джилли в замке нельзя. Я скажу миссис Полгрей, что хозяин велел взять обеих девочек. Она будет только довольна. Ведь она всегда доверяла мне Джилли и первая признала, что с тех пор как мы начали заниматься, состояние девочки заметно улучшилось.— Джилли, — сказала я, — мы поедем все вместе. Ты поедешь с нами.Она непонимающе посмотрела на меня, и я добавила, поцеловав ее в лоб:— Ну, что ты согласна?Несколько мгновений она не верила своим ушам, а поверив, снова зажмурилась и опустила голову. Но теперь она улыбалась, и эта улыбка тронула меня больше любых слов. Радость этого несчастного создания стоила любого неудовольствия Коннана.
Мы выехали рано утром, но весь дом вышел проводить нас. Я села между девочками, а Билли Тригай в ливрее Тре-Меллинов занял место на козлах.Сложив руки на груди, миссис Полгрей не отрывала глаз от Джилли. Она была явно рада, что ее внучка едет с нами. Рядом с ней стоял Тэпперти со своими дочками. Глаза у них блестели от догадок и предположений. Но мне было все равно. Я была так счастлива, что с трудом сдерживалась, чтобы не запеть, когда коляска тронулась и Маунт Меллин остался позади.Стояло яркое солнечное утро. На траве сверкал иней. Пруды и ручьи покрылись тоненькой корочкой льда.Коляска быстро катилась по неровной дороге. Девочки были веселы: Элвина болтала без умолку, а Джилли тихо сидела подле меня со счастливой улыбкой на лице. Одной рукой она крепко держалась за мою юбку, и этот жест трогательного доверия укрепил меня в правильности принятого решения.Билли тоже не отличался молчаливостью, и когда мы проезжали мимо чьей-то могилы на пересечении двух дорог, произнес молитву за упокой похороненного здесь бедняги.— Не то, чтобы это ему помогло, — заметил он. — Таким людям покоя не бывает. Как и тем, кто умер насильственной смертью. Они не лежат спокойно в своих могилах. Они скитаются.— Какая чепуха! — сказала я резко.— Только те, кто ничего об этом не знают, могут говорить, что это чепуха, — возразил Билли с досадой.— По-моему, здешние жители отличаются слишком живым воображением, — ответила я, заметив, что девочки смотрят на меня во все глаза.— Поглядите, — попыталась я отвлечь их, когда мы проезжали мимо глинобитного домика с ульями в саду, — поглядите на эти ульи! Что это на них такое?— Это черный креп, — объяснил Билли. — В доме кто-то умер. Если пчелам об этом не сказать, не повесить на ульи траурные ленты, они болеть будут.Когда мы наконец добрались до станции, я с облегчением вздохнула.В Пензансе нас ждала коляска, и мы двинулись дальше в Пенландстоу. Когда мы повернули к дому, уже темнело и сумерки скрывали здание. На пороге стоял человек с фонарем, воскликнувший:— Приехали! Позовите хозяина. Он просил, чтобы ему тотчас же дали знать.Мы сильно устали с дороги, девочки даже задремали в коляске. Я помогла им выйти и, повернувшись, увидела стоящего рядом Коннана. В сумерках было плохо видно, но он явно был рад нам. Взяв меня за руку и тепло пожав ее, он вдруг сказал нечто совершенно поразительное:— Я очень беспокоился и уже представлял себе всякие ужасы. Я жалел, что сам не поехал за вами.Конечно, он имеет в виду Элвину, подумала я, ведь не может же он говорить такое обо мне. Но, улыбаясь, он глядел именно на меня, и меня охватило чувство неописуемого счастья.— Дети… — начала я.Он перевел взгляд на Элвину и улыбнулся ей.— Добрый вечер, папа, — сказала она. — Как я рада видеть вас!Коннан потрепал ее по плечу. Она смотрела на него умоляющими глазами, надеясь, что отец поцелует ее, но тщетно. Он просто сказал:— Я рад, что ты приехала, Элвина. Тебе здесь понравится.Тем временем я подвела к нему Джилли.— Что… — начал было он, но я не дала ему закончить фразу.— Мы не могли бросить Джилли. Ведь вы же разрешили мне заниматься с ней.Мгновение Коннан колебался, не зная, что сказать, но затем взглянул на меня и рассмеялся. Он действительно рад меня видеть, поняла я. Именно меня! Так рад, что я могла бы привезти с собой кого угодно.Неудивительно, что я вошла в дом, который принадлежал когда-то Элис, как в волшебный замок.
Следующие две недели и прошли, как в сказке. Казалось, я живу словно в волшебном сне, где стоило мне чего-нибудь захотеть, и оно тут же сбывалось.С самого приезда в Пенландстоу все относились ко мне как к гостье, а не гувернантке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83