В саду я могла гулять, где захочу, но комнаты Элис были в недоступной для меня части дома. Попадись я кому, было бы очень трудно объяснить, что я там делаю. Но я не чувствовала опасности: мне было все равно. Мысли об Элис не давали покоя. Иногда мне так хотелось раскрыть тайну ее смерти, что я была готова на все что угодно.Выскользнув из комнаты, я, никем не замеченная, прошла через свое крыло дома в галерею, а оттуда к гардеробной Элис. Тихонько постучав, я резким движением открыла дверь. Сердце билось так громко, что стук его, казалось, был слышен по всему дому.В первое мгновение мне показалось, что в комнате никого нет. Но затем занавеси снова едва заметно шевельнулись. За ними кто-то прятался.— Кто здесь? — как ни странно мой голос не дрожал, хотя от страха внутри все трепетало.Ответа не последовало: кто бы ни прятался за занавесями, он явно не хотел, чтобы его заметили.Решительным шагом я пересекла комнату, отдернула занавеси и увидела притаившуюся Джилли. Ее пустые голубые глаза быстро моргали от ужаса. Я хотела взять ее за руку, но она съежилась и отпрянула к окну.— Не бойся, Джилли, — сказала я как можно более мягко, — я тебя не обижу.Она смотрела на меня, не отводя пустого, ничего не выражающего взгляда. Я попробовала еще раз:— Скажи, что ты здесь делаешь?Молчание. Вдруг взгляд ее забегал по комнате, как будто она ждала чьей-то помощи, и на мгновение, на одно жуткое мгновение, мне показалось, что она действительно видит что-то или кого-то, кого не вижу я.— Джилли, ты ведь знаешь, что тебе не следует находиться в этой комнате?Она вздрогнула, но когда я повторила вопрос, кивнула, а потом вдруг сразу же замотала головой.— Пойдем ко мне, Джилли, и поговорим. Я обняла ее за плечи: она вся дрожала. Мы направились к двери, но она шла неохотно, еле передвигая ноги, а на пороге оглянулась и неожиданно позвала…— Мадам… вернитесь, мадам. Вернитесь… пожалуйста!Мы вышли из комнаты, и я буквально силой потащила Джилли к себе. Плотно затворив дверь, я повернулась и увидела, что у девочки дрожат губы.— Джилли, пойми, я не сделаю тебе ничего плохого. Я хочу быть твоим другом, — ее глаза оставались пустыми, и я добавила наугад, — как миссис Тре-Меллин.Она вздрогнула, в глазах что-то мелькнуло. Неожиданно для себя я сделала еще одно открытие; Элис была добра к этому несчастному ребенку.— Ты ведь там искала миссис Тре-Меллин, правда?Она кивнула. Вид у нее был такой несчастный, что я не сдержалась и, опустившись на колени, обняла ее; теперь мое лицо оказалось вровень с ней.— Ты не сможешь найти ее, Джилли. Она умерла. Ее нет в этом доме.Джилли кивнула, но непонятно чему: то ли соглашаясь, что искать бесполезно, то ли считая, что миссис Тре-Меллин действительно нет в доме.— Поэтому, — продолжала я, — нам надо постараться забыть ее. Не так ли, Джилли?Она закрыла глаза и как бы спряталась от меня.— Мы будем друзьями. Я хочу, чтобы мы были друзьями, — уговаривала я. — Если мы будем друзьями, то тебе ведь будет уже не так одиноко, правда?Джилли кивнула, и мне показалось, что глаза ее потеряли свое бессмысленное выражение. Она больше не дрожала и, по-моему, уже меня не боялась.Вдруг Джилли выскользнула из моих рук и подбежала к двери. Не двигаясь, я смотрела ей вслед. Открыв дверь, она обернулась: по ее губам скользнула слабая улыбка. Потом она исчезла…События этого вечера должны сблизить нас. Джилли перестала меня бояться, думала я. А Элис была добра к ней. Постепенно ее образ становился для меня все отчетливей.Я снова подошла к окну и, глядя через двор на противоположное крыл» дома, опять вспомнила ту ночь, когда за шторами мелькнула чья-то тень.Моя встреча с Джилли ничего не объясняла, ведь я видела тень явно не ребенка, а женщины, и хотя девочка и пряталась в комнатах Элис, та тень принадлежала кому-то другому.На следующий день я отправилась к миссис Полгрей на чашку чая.— Миссис Полгрей, — объяснила я ей, — мне бы очень хотелось обсудить с вами нечто чрезвычайно важное.Она просто засветилась от удовольствия. Несомненно, в ее глазах гувернантка, которая спрашивала у нее совета, была просто идеальной гувернанткой.— Я с удовольствием уделю вам час, — сообщила она. — Да и угощу вас чашечкой своего лучшего чая. И вот мы уже пьем чай в ее гостиной. Благосклонно взглянув на меня, миссис Полгрей осведомилась:— Итак, мисс Лей, что же вы хотели со мной обсудить?— Меня очень обеспокоила одна фраза Элвины, — ответила я, задумчиво помешивая чай. — Она, наверно, услышала разговоры прислуги, а для ребенка ее возраста это крайне нежелательно.— Это нежелательно для любого из нас. Я уверена, что такая достойная молодая леди, как вы, именно так и думает, — заметила миссис Полгрей, по-моему, не без лицемерия.Я рассказала ей, что мы встретили в саду хозяина вместе с леди Треслин и добавила, что свое замечание Элвина сделала именно тогда.— Она сказала, что леди Треслин хочет стать ее мамой.Миссис Полгрей покачала головой и спросила:— Как насчет капельки виски в чай, мисс? Очень помогает поправить настроение.И хотя мне виски не хотелось, я видела, что, отказавшись, огорчу миссис Полгрей, которой не терпится слегка приправить свой чай, и поэтому сказала:— Но, пожалуйста, только самую чуточку, миссис Полгрей.Она отперла буфет и, достав оттуда бутылку, отмерила виски еще более тщательно, чем чай, а я поймала себя на том, что мне интересно, что же еще спрятано в буфете. Теперь мы напоминали двух заговорщиков, и миссис Полгрей явно получала удовольствие от нашего разговора.— Боюсь, мисс, — начала она, — вы будете шокированы.— Ничего, продолжайте, — успокоила я ее.— Дело в том, что сэр Томас Треслин — глубокий старик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83