– Я все хочу отдать тебе… Лусеро. Всю себя… Я хочу, чтоб ты знал, что я тоже люблю тебя.
Ник заметил паузу, которая возникла, когда она произносила имя Лусеро. Что ж, он должен расплачиваться за сделку, на которую согласился сам, понимая, что это чревато самыми неожиданными последствиями.
«Но ты любишь меня, а не Лусе, ведь правда?» – хотелось спросить ему напрямик.
Он испытующе заглянул в ее глаза, но она прикрыла их дивными пушистыми ресницами и доверчиво опустила золотоволосую голову ему на грудь.
«О Мерседес, что мы творим с тобой?»
На следующий день прибыло письменное приглашение на бал в гасиенду Варгаса. Его доставил личный посланец дона Энкарнасиона. В присутствии Мерседес супруг сломал солидную сургучную печать с оттиснутым на ней гербом Варгаса и прочитал то, что было написано на листе самой дорогой бумаги, какая только могла найтись в Мексике.
– Что-нибудь важное? – спросила Мерседес.
Он протянул ей письмо.
– Появилась возможность продемонстрировать миру богатства твоего гардероба, – сказал он без всякой иронии. – Мы приглашены на праздник в честь принца и принцессы Салм-Салм. Это искатель приключений из Пруссии, и, он, как я слышал, теперь в большом фаворе у нашего обожаемого императора.
– Ты встречался с ним при дворе?
Мерседес, как всякую женщину, интересовали придворные обычаи, а слухи о том, какой роскошью окружил себя император в далекой столице, еще больше возбуждали ее любопытство.
Николас ответил ей с сухой усмешкой:
– Простой лейтенант императорской охраны не вращается в высших кругах, там, где вкушают радости жизни царственные особы.
– Тебе не нравится принц?
Мерседес знала, что Лусеро всегда испытывал антипатию к иностранцам.
– Мне трудно судить о человеке по нескольким мимолетным встречам. Но он заслужил определенную репутацию. Он истинный наемный солдат – профессиональный, но тупой, убивающий всех и везде, кого и где ему прикажут.
– Значит, ты не хочешь ехать на праздник? – Она была разочарована.
Он посмотрел на нее внимательно, и его лицо озарилось почти мальчишеской озорной улыбкой.
– Разве я могу лишить свою возлюбленную супругу возможности показать свою грацию в танцах с изысканными кавалерами? После тяжкой работы на полях она заслужила хоть немного флирта и холодного шампанского.
За исключением нескольких кратковременных поездок в Эрмосильо, Мерседес не покидала Гран-Сангре со дня своей злополучной свадьбы. Посещения балов и музыкальных вечеров в Мехико были воспрещены невинной воспитаннице аристократической школы при монастыре. Видения танцующих пар, скользящих по блестящему паркету, грезы об упоительных звуках музыки, желание появиться на людях в красивом наряде – все это дразнило воображение Мерседес.
Она бы не простила ни себе, ни мужу, если б они отказались от приглашения.
– Нам еще надо многое сделать на полях… – произнесла она с напускным сомнением.
– Это может подождать. Несколько дней отдыха и немножко развлечений нам не повредят.
– А как быть с твоей матерью?
– А что с ней может случиться?
– Она ведь так больна… Если ей станет хуже, то она… может скончаться в наше отсутствие.
Николас нахмурился.
– Мой вид ей противен, и ты это знаешь. Падре Сальвадор гораздо больше будет ей полезен, если ей вздумается уйти наконец в мир иной. Без меня она покинет его в более спокойном состоянии.
– Не думаю, что покой воцарится когда-нибудь в ее душе, – с тревогой сказала Мерседес, вспомнив последний горький разговор со свекровью. – Даже падре Сальвадор обеспокоен состоянием ее разума.
– Надеюсь, его молитвами она обретет разум и способность хоть перед смертью рассуждать здраво. И погасит свою ненависть к покойному супругу и к пока еще живому сыну.
Ник в своих рассуждениях был безжалостен. Мерседес хотелось бы согласиться с ним, отбросить все тревожные подозрения, полностью овладевшие ею, но никому не высказанные.
Последующие две недели прошли в обычных хозяйственных заботах. Поутру Ник уезжал верхом на пастбища, а Мерседес отправлялась в поля проследить за уборкой урожая, а потом занималась сушкой и консервированием фруктов и овощей и помолкой зерна, которого собрали необычно много для Гран-Сангре благодаря оросительным каналам. Лошади и рогатый скот отъелись досыта в укрытых от жары прохладных каньонах, где пролившиеся за лето дожди вновь заставили зазеленеть свежую траву.
По вечерам Мерседес выезжала встретить супруга. Иногда она брала с собой Розалию. А если привал пастухов располагался поблизости, то она навещала их и в полдень, прихватив что-нибудь вкусное, приготовленное Ангелиной.
Все обитатели Гран-Сангре могли наблюдать семейную идиллию супругов Альварадо и удивляться тому, как переменился к лучшему их хозяин. Донья Мерседес и дон Лусеро явно обожали друг друга. И то, что Господь ниспослал любовь молодой супружеской паре, не могло не радовать всех.
Однажды утром, за неделю до назначенной даты праздника в гасиенде Варгаса, одинокий всадник спешился на краю хлопкового поля, протянувшегося вдоль берега реки. Грегорио Санчес так долго ожидал появления Порфирио Эскандидо. Молодому вакеро было невтерпеж встретиться с посланцем хуаристов.
– Ты задержался. Мы уже боялись, что французские патрули перехватили тебя по дороге.
– Кто обратит на меня внимание в такой одежде? – рассмеялся Эскандидо. Он был облачен в залатанную и потрепанную коричневую рясу монаха нищенствующего ордена и путешествовал на исхудавшем низкорослом муле. Все сторонились такого попрошайки.
– Хорошая маскировка, – согласился Грегорио.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141