Герман Руис и дон Энкарнасион с друзьями презрительно отзывались о французах, бросающих императора и его сторонников на произвол судьбы. Они все с большим негодованием упрекали их за измену, за нарушение обещаний.
Мариано, как и Николас, тоже помалкивал, причем на лице его отражалось скучающее, отсутствующее выражение, словно разговоры о политике вовсе не интересовали его.
«Какую игру затеял Мариано?»
Ник надеялся, что скоро он это выяснит. Если Урсула Варгас не сочиняет сказки и ей можно верить, то ее супруг и сегодня ночью отправится на таинственное свидание.
Обмен мнениями между гасиендадо и принцем приобрел неприятный и нежелательных оттенок, когда изрядно подвыпивший юный Сильвано Завало провозгласил тост:
– За разгром неучей-пеонов и их индейского вождя! Нам не нужны французские пушки и помощь каких-то европейцев, чтобы вернуть Мексике ее былое величие!
Бледный, но с ярко горящими голубыми глазами юноша окинул презрительным взглядом окружающих принца адъютантов – австрийцев, пруссаков, всех пришельцев из Европы.
Некоторые горячие головы тут же подхватили:
– Да здравствует Мексика!
– К стенке Хуареса и его банду!
– Этому сброду власть не по зубам!
– Скотине место на пастбище или в хлеву, а не во дворце!
Фортунато разглядывал лица молодых креолов, выслушивая их самоуверенную браваду. Не без иронической усмешки он вспомнил яростные речи, полные горькой обиды и пустой похвальбы, которые произносили за ужином американские конфедераты, посетившие Гран-Сангре. В случае поражения этим неопытным, но избалованным богатым мальчикам придется расплачиваться по такому непомерно страшному счету, который даже жесткие янки не предъявляли побежденным южанам.
Впервые Ник ощутил, что порученная ему миссия шпионить за Варгасом и его друзьями не так уж дурно пахнет, как он ранее считал. Дай волю этим разбушевавшимся гасиендадо, и они зальют кровью страну, подрубят сук, на котором сидят, уничтожив всех тех, кто гнет на них спину и кормит их.
Вскипая от возмущения, но сдерживаясь, Ник поискал глазами своего новообретенного приятеля – принца Салм-Салм. Пруссак не скрывал, что он сильно разгневан. Сузив глаза и напрягшись, он выслушивал невежественные упреки и оскорбления в адрес профессиональных солдат, которые не способны справиться с партизанами. Однако, как эмиссар императорского двора, посланный с миссией доброй воли и для изучения обстановки на местах, он вынужден был стоически молчать.
Дон Энкарнасион поспешил вмешаться и дал зарвавшейся молодежи суровую отповедь. Его патрицианское лицо по-прежнему было каменным, но глаза метали молнии.
– Мы все желаем скорейшего разгрома хуаристских банд и процветания Мексики. Однако нам оказывают плохую услугу те молодые люди, которые, не испытав на себе тягот войны, позволяют себе оскорбительно высказываться о людях, побывавших на поле сражений. Вам повезло, что его высочество не вызвал кого-то из вас на дуэль. Я уверен, что за очень короткое время он бы управился не с кем-то одним, а со всей вашей щенячьей стаей!
После такого холодного душа, вылитого на горячие головы, пожилые гасиендадо приблизились к принцу и его свите и стали извиняться за непристойное поведение своих сыновей и младших братьев.
Мариано отыскал Фортунато в темном углу кабинета, куда тот предпочел удалиться.
– Кажется, вы успели подружиться с принцем. Почему вы не кинулись его защищать?
– Такой человек, как принц Салм-Салм, вполне способен защитить себя сам. О чем, кстати, и говорил ваш отец, – сухо ответил Николас. – В любом случае, сомневаюсь, чтобы Феликс, будучи профессионалом, испытал бы какие-то трудности, сражаясь с любителем.
Мариано только собрался что-то возразить, как сам принц подошел к ним и протянул Нику руку, прощаясь:
– Мне жаль с вами расставаться, дон Лусеро, но уже с восходом солнца мы отправляемся в Дуранго. У меня жесткое расписание.
Пожав руку принца, Ник произнес с теплотой:
– Я благодарен вашему высочеству за то, что вы были моим секундантом.
– Мне это доставило удовольствие. По-настоящему я должен сказать вам «спасибо». Фон Шелинг уже стал чрезвычайно обременять меня. Благодаря вам я избавился от него. – Принц замолчал и окинул фигуру Фортунато изучающим и несколько лукавым взглядом. – Если вдруг вы вновь захотите взять в руки оружие, пожалуйста, обращайтесь ко мне. Я буду рад, если вы появитесь в моем полку.
Николас в ответ только пожал плечами. Мариано Варгас внимательно наблюдал за ними.
После ухода высокого гостя и его свиты дон Энкарнасион собрал около себя с полдюжины гасиендадо и тихим голосом что-то сказал им.
Николас не был включен в этот избранный круг. Не дождавшись приглашения от хозяина, он решил незаметно удалиться из кабинета, но во что бы то ни стало подслушать, о чем пойдет речь на ночном сборище.
Он вышел на темную веранду и стал смотреть издали на тускло освещенные окна кабинета. Свечи догорали, в углах комнаты сгущались тени.
Дон Энкарнасион проверил, плотно ли прикрыты массивные дубовые двери, Мариано осмотрел запоры на стеклянных французских окнах, выходящих на веранду.
«Предстоит серьезный разговор», – решил Фортунато, обрадованный, что голоса из кабинета достаточно слышны сквозь тонкое оконное стекло.
Он рискнул подойти поближе. Густые ветви, нависающие над верандой, загораживали ее от лунного света, и люди из освещенной комнаты вряд ли могли заметить спрятавшегося в темноте соглядатая.
Старый дон сразу же приступил к делу:
– Слухи о неминуемой катастрофе распространялись уже давно, но сегодня это было подтверждено из первых уст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141