– Эту глупую причуду надо прекратить! – вскричал он.
Изумленная Лавиния приподнялась на локте.
– К-как ты смеешь? – ахнула она.
– А, дошло даже до этого? – отвечал он. – Как смею я, твой муж, указывать тебе некоторые рамки? Говорю тебе, Лавиния, с меня хватит твоих фокусов, и я их больше не потерплю!
– Ты… ты… Что, ради всего святого, тебя расстроило, Ричард?
– Вот это! Мне надоело, что этот щенок захватывает мой дом! – он яростно ткнул в потрепанный букет. – И я не позволю тебе быть из-за него предметом пересудов всего Лондона!
– Меня? Я делаю себя предметом пересудов всего Лондона? Как ты смеешь? О, как ты смеешь!!
– Я прошу тебя прекратить эту глупость. Вопрос не в том, что я смею или не смею. Как смеешь ты меня не слушаться? Ты это делала всю последнюю неделю!
Она сжалась в постели.
– Дикки!
– Очень мило восклицать «Дикки» и улыбаться. Но я это уже видел и слышал. Иногда я думаю, что ты абсолютно бессердечна! Что ты тщеславна, эгоистична и расточительна!
Губы ее по-детски задрожали, и леди Лавиния, уткнувшись лицом в подушки, зарыдала.
Выражение лица Карстерза смягчилось.
– Прости меня, дорогая. Возможно, я был несправедлив.
– И жесток! И жесток!
– И жесток. Прости меня.
Она обвила его шею белыми атласными руками.
– Ты ведь не имел в виду всего того, что сказал?
– Нет. Но я имел в виду, что не позволю Лавлейсу волочиться за тобой.
Она отшатнулась от него.
– Ты не имеешь права говорить так. Я была знакома с Гарри еще когда тебя в глаза не видела!
Он сморщился.
– Ты намекаешь на то, что он для тебя значит больше, чем я?
– Нет! Хотя ты и стараешься, чтоб я тебя возненавидела. Нет! Я больше люблю тебя. Но я не отошлю Гарри!
– Даже если я прикажу это?
– Прикажешь? Прикажешь это? Нет! Нет! И тысячу раз нет!
– Я это приказываю!
– А я отказываюсь тебя слушать!
– Бог свидетель, сударыня, вам необходим урок! – вскипел он. – Я намерен забрать вас в Уинчем сегодня же! И обещаю вам, что если вы не подчинитесь мне в этом, то обязательно поедете в Уинчем! – с этими словами он решительным шагом вышел из комнаты, а она, побледневшая и дрожащая от ярости, опустилась на подушки.
Поспешив одеться, она спустилась вниз в намерении закончить ссору. Но Карстерз к тому времени успел уже уехать и должен был вернуться не скоро. На мгновение Лавиния разозлилась, но своевременное прибытие коробки от портнихи прогнало все огорчения, и лицо ее озарилось улыбкой.
– Сегодня я буду разбивать сердца, правда? – весело бросила она через плечо.
– Я в этом не сомневаюсь, – коротко ответил он.
– А как ты, Дикки? – она обернулась поглядеть на него. – Серо-коричневый… это не тот цвет, который я выбрала бы, но он смотрится достаточно хорошо. А парик, разумеется, новый?
– Да.
Глаза ее, казалось, вопрошали о причине его холодности, и она вдруг вспомнила об утренних событиях. Значит, он дуется? Очень хорошо! Месье будет на что посмотреть!
Кто-то постучал в дверь, горничная пошла открывать ее.
– Сэр Дуглас Февершем, сэр Грегори Маркем, господин шевалье и капитан Лавлейс находятся внизу, миледи.
Какой-то чертенок подзудил Лавинию.
– О-ла-ла! Так много? Что ж, разумеется, всех я видеть не могу. Впустите сэра Грегори и капитана Лавлейса.
Луиза сообщила это лакею и закрыла дверь.
Ричард сердито прикусил губу.
– Вы уверены, что я не буду de trop ? – поинтересовался он с ядовитым сарказмом.
Леди Лавиния отбросила свой пеньюар и встала.
– О, это неважно… Луиза, я готова надеть платье.
Снова раздался стук в дверь, и на этот раз Карстерз поднялся открыть ее.
Вошли Маркем, тяжеловесно красивый в темно-красном с золотом, и Лавлейс, полная его противоположность, белокурый, изящно очаровательный в бледно-голубом с серебром. Как обычно, на нем был парик, причесанный свободными локонами, в которых сверкали три сапфировые заколки.
Он отвесил миледи изысканный поклон.
– Я сражен вашей красотой, о прекраснейшая!
Сэр Грегори разглядывал в лорнет белые туфельки Лавинии.
– Каблуки в бриллиантах, ну и ну! – протянул он с изумлением.
Она изящно покрутилась в пируэте, и ножки ее, поймав луч света, сверкнули.
– Разве это плохо придумано? – потребовала она от них ответа. – Но я не должна терять времени… мое платье! Теперь Маркем… теперь, Гарри… вы увидите чудо!
Лавлейс сел на стул верхом, положив руки на спинку, и опустив на них подбородок. Маркем облокотился на гардероб и поднес к глазам лорнет.
Когда платье было, наконец, надето и расправлено, предложены улучшения в расположении лент и кружев, подробно обсуждено, куда прикалывать брошь, надеты браслеты и накинуто огненное домино, прошло еще почти три четверти часа, и Карстерз начал проявлять нетерпение. Не в его характере было присоединяться к этим двоим мужчинам в их льстивых комплиментах, и само их присутствие при туалете крайне его раздражало. Ему очень не понравилось, что Лавиния их впустила, но так было принято, и он знал, что должен склонить голову перед этим обычаем.
Наконец, миледи была готова, золоченый портшез ожидал ее у двери при свете факелов. Она уселась в него с большими трудностями, и ей потребовались смехотворные усилия, чтобы не смять шелка и не потревожить качающиеся страусовые перья высокой прически о крышу портшеза. Тут она обнаружила, что забыла в комнате веер, и Лавлейс с Маркемом должны были поспорить друг с другом за право его принести. Пока они остроумно презирались, оспаривая эту честь, Ричард спокойно, без лишнего шума вошел в дом и вскоре появился на пороге с веером из разрисованной цыплячьей кожицы как раз в ту минуту, когда Лавлейс собирался подняться по ступеням к входной двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91