– Да, монсеньор, очень. Нет, не потому, что она не была со мной добра, она была очень-очень добра, но я ведь ваша.
Над ее головой Джастин бросил на сестру насмешливый взгляд.
– Это огорчало тебя, дорогая? Леони, мне кажется, ты права. Я приехал за тобой. Она немедленно расцвела в улыбке.
– Voyons, теперь я счастлива. Куда вы меня увезете, монсеньор?
– В деревню, дитя мое. А, достойнейший Эдвард! Ваш покорный слуга, Эдвард.
Тихо вошедший Марлинг сухо ответил на поклон Эйвона.
– Мне бы хотелось поговорить с вами, Аластейр, если вам будет угодно.
– Но будет ли мне угодно? – задумчиво произнес его светлость. – Без сомнения, вы хотите поговорить со мной о моей воспитаннице?
Эдвард досадливо нахмурился.
– Наедине, сударь.
– Излишне, мой дорогой Эдвард, уверяю вас, – он небрежно погладил щеку Леони одним пальцем. – Мистер Марлинг, без сомнения, предостерег тебя, что я неподходящее общество для юных и… э… невинных, дитя?
– Нет-нет! – Леони вскинула голову. – Я все про это сама знаю. Ведь я не очень невинная, как по-вашему?
– Достаточно, Леони! – поспешно вмешалась Фанни. – Ты выпьешь со мной чашечку чая, Джастин? Леони будет готова сопровождать тебя завтра. Леони, душечка, я оставила в твоей комнате носовой платок. Будь так любезна, принеси его. И Эдварду тоже можно пойти с тобой. Да-да, Эдвард, прошу тебя! – Выдворив их из комнаты, она обернулась к брату. – Что же, Джастин, я сделала то, о чем ты меня просил.
– И превосходно, дорогая моя. Ее глаза заискрились улыбкой.
– И обошлось это не очень дешево.
– Не важно, Фанни.
Она нерешительно посмотрела на него.
– И что теперь, Джастин?
– Теперь я увезу ее в Эйвон.
– С кузиной Филд?
– Можешь ли ты в этом усомниться?
– С легкостью. – Она скривила губы. – Джастин, что ты задумал? У тебя есть какой-то план, я знаю. Но я верю, что ничего дурного ты с Леони не сделаешь.
– Всегда разумнее верить обо мне самому худшему, Фанни.
– Признаюсь, я тебя не понимаю, Джастин. Это несносно!
– Наверное, – согласился он.
Она подошла поближе и сказала нежно:
– Джастин, мне бы так хотелось, чтобы ты открылся мне.
Он взял понюшку табака и звонко защелкнул табакерку.
– Моя дражайшая Фанни, тебе следует научиться укрощать свое любопытство. Тебе должно быть достаточно, что я гожусь в дедушки этому ребенку, Вполне достаточно.
– Отчасти, пожалуй, но я так хочу узнать, какой у тебя план!
– В твоем желании, Фанни, я не сомневаюсь.
– Ты такой противный! – Она обиженно надула губы и тут же улыбнулась. – Джастин, что это за новый каприз? Леони говорит о тебе как о строгом наставнике. Только и слышишь «монсеньор не хотел бы, чтобы я делала это» или «как по-вашему, монсеньор не рассердится?». Так не похоже на тебя, милый!
– Знай я меньше о путях света, то, без сомнения, был бы более снисходительным опекуном, – сказал он. – Но при настоящем положении вещей, Фанни… – Он пожал плечами и извлек из большого кармана веер.
Леони вошла в гостиную, придерживая юбку маленькой ручкой.
– Я не нашла вашего платка, мадам, – начала она, увидела веер Эйвона и нахмурилась. В синих искренних глазах мелькнуло неодобрение.
Эйвон улыбнулся.
– Ты привыкнешь к нему, дитя мое.
– Никогда! – отрезала Леони. – Мне это совсем не нравится!
– Но я им пользуюсь, – прожурчал его светлость, – не для того, чтобы угодить тебе.
– Простите, монсеньор! – произнесла она виновато и поглядела на него из-под ресниц. Неотразимая ямочка дрогнула.
«Она его подцепит, – подумала Фанни. – Слишком уж она обворожительна!»
* * *
Джастин на следующий день отвез свою подопечную в Эйвон в карете в обществе госпожи Филд, чья благодушная глуповатость не внушила Леони ни малейшего уважения. Джастин без труда отгадал впечатление, которое произвела на нее эта дама, и, едва они прибыли в Эйвон, отвел ее в сторону.
– Дом очень хороший, – бодро сказала Леони. – Мне он нравится.
– Я в восторге, что слышу это, – иронично заметил его светлость.
Леони обвела взглядом обшитый дубовыми панелями холл с резными креслами, картинами, гобеленами и галереей, куда вела лестница.
– Может быть, он немножко sombre, – сказала она затем. – А кто этот джентльмен? – добавила она, с интересом рассматривая рыцарские доспехи.
– Это вовсе не джентльмен, дитя, а шлем, латы и поножи, которые некогда носил один из моих предков.
– Vraiment? – Она отошла к лестнице и уставилась на старинный портрет. – А это тоже предок, эта глупая женщина?
– Весьма знаменитая, дорогая моя.
– У нее дурацкая улыбка, – заметила Леони. – А почему она знаменитая? Чем?
– Главным образом своими выходками. Что, кстати, напомнило мне, дитя мое, что я хочу поговорить с тобой.
– Да, монсеньор? – Леони теперь разглядывала висевший над камином щит. – «J'y serai». Это по-французски.
– Твоя сообразительность необыкновенна. Я хочу поговорить с тобой о моей кузине, госпоже Филд.
Леони посмотрела на него через плечо и наморщила нос.
– Можно я скажу, что я думаю, монсеньор?
Он сел на огромный резной стол, поигрывая лорнетом.
– Мне – да.
– Она просто дура, монсеньор.
– Без сомнения. А потому, дитя, ты должна не только терпеливо сносить ее глупости, но и постараться не доставлять ей лишних тревог.
В Леони как будто происходила внутренняя борьба.
– Обязательно, монсеньор? Джастин посмотрел на нее и узнал злокозненные искорки в ее глазах.
– Потому что я так желаю, дитя мое. Прямой носик снова наморщился.
– Ну-у… Eh bien!
– Я так и предполагал, – заметил Эйвон вполголоса. – Ты обещаешь, Леони?
– Нет, не думаю, что обещаю, – уперлась Леони. – Но я попробую. – Она подошла и встала рядом с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103