— заверил его Фредди. — Не стоит ломиться в амбицию! Просто — то же самое я говорил отцу на днях — нельзя вращаться в обществе и не выучиться отличать простака от…
Он покраснел и замолчал, сообразив, что сравнение окажется не вполне лестным. Шевалье расхохотался.
— Я уже достаточно знаком с вашими идиомами. Вы намеревались сказать «от шулера».
— Пожалуй, — признал Фредди. — Но это не ваш «тон», даже не знаю, что именно! Просто подумалось, что вы вызываете некоторые подозрения, вот и все.
— Остается надеяться, что прочие… как бы сказать?.. Не столь проницательны! Или вы пришли угрожать мне разоблачением?
— Вы же знаете, что нет. Помолвлен с вашей кузиной, не желаю ни малейшего беспокойства для нее, не хочу никакого скандала! Более того, не желаю зла вам.
— Покорнейше благодарю, — насмешливо поклонился шевалье. — Да, я плут, живу трудами рук своих. Рискую. Кстати, должен вам заметить, мистер Станден, что если бы вы пришли угрожать мне, я бы оставил отпечаток руки своей на вашей щеке, как отпечатал ее на щеке вашего кузена!
— Которого? Если на щеке кузена Долфинтона, это вполне безопасно, но если, как я могу предположить, кузена Джека — то большая глупость! Рискованно переходить ему дорогу!
— Будьте уверены! Но он не станет меня разоблачать, не посмеет!
— Возможно. Но и не упустит случая причинить вам зло. Могу подсказать вам, как сыграть с ним шутку.
— Для этого надо остаться в Англии. Вы пришли посоветовать мне уехать? Не стоило труда!
— Пришел сообщить, что мисс Броти попала в переплет.
— Вы хотите сказать, что она в беде?
— Именно. Убежала из Ганс-Креснт, и ее трудно за это упрекнуть. Никогда не видел такого паноптикума, как ее родственнички!
— Ради самого Бога! — вскричал нетерпеливо шевалье. — Где она? Что с ней?
— Оставил ее у сестры. Она пришла просить Кит о помощи.
— Золотое сердечко ваша Китти. Она что-нибудь придумает!
— Возможно, — бесстрастно отозвался Фредди. — Но пока ее нет: уехала к двоюродному деду. Мисс Броти почти в припадке, в полном отчаянии. Мне показалось, вам следует знать об этом. Она не может оставаться на Беркли-сквер. Старуха Броти кинется прежде всего туда, разыскивая ее.
— Но в чем причина? Это не я…
— Ничего общего. Вам известен сэр Генри Госфорд? Он сделал ей предложение.
— Эта развалина! Оливия посмеется над ним!
— Ей было не до смеха, когда я ее видел! Дрожала как осиновый лист, говорила, что мать убьет ее.
— Но она не причинит вреда собственной дочери! О сэре Генри, как и обо мне, забудет, а потом встретит какого-нибудь храбреца и будет счастлива!
— Не думаю. Похоже, она примет предложение, правда, не матримониальное, моего кузена Джека, — грубо заявил Фредди.
— Нет, нет! — воскликнул шевалье, побледнев. — Вы не станете утверждать!
— Стану. Это так естественно. Она боится матери и не вернется домой, вы уезжаете во Францию, больше ей ничего не остается! Должен вам сказать, что Джек будет к ней снисходителен, пока она живет под его крышей. Беда в том, что такие связи не продолжаются, как правило, долго. Он не оставит ее без гроша — это мелочность, а Джек не мелочен! Но…
— Остановитесь! — вскричал шевалье, схватившись руками за голову. — Каждое слово пытка!
Он запустил руки в густую русую шевелюру, уничтожая то, что модный парикмахер Бруммель назвал великолепным экземпляром прически «а-ля Брут». Фредди с неодобрением смотрел на столь бесполезный разрушительный труд.
— О, что мне делать! Я единственный ничем не могу ей помочь! — стонал шевалье. — Вы скажете, я до глубины души zatin.
— К сожалению, я не понимаю по-французски, — спокойно заметил Фредди.
— О, вы бессердечны! — горько засмеялся шевалье, снова хватаясь за голову.
— Возможно, я бессердечен, но черт меня подери, если я буду рвать на себе волосы, когда мне говорят, что Кит влипла в историю!
— Вы же понимаете, что у меня нет прав на нее! Эта женщина никогда не отдаст мне моего ангела! Думаете, я не желаю всем сердцем увезти ее домой — подальше от ее страшной матери, этого Госфорда и негодяя, вашего кузена!
— Так какого черта вы тут разыгрываете трагедию? — поинтересовался Фредди. — Никогда не видел такой страсти к речам!
Руки шевалье опустились. Он, как громом пораженный, воззрился на Фредди.
— Что? Вы хотите сказать an enlevement?
Фредди вздохнул.
— Я уже упоминал, что не говорю по-французски.
— Пардон… Бежать… Я не знаю слова.
— Полагаю, вы имеете в виду побег, — пришел ему на помощь Фредди. — Именно: увезти ее во Францию, пока мать ничего не заподозрила.
Глаза шевалье сверкнули.
— Вы считаете меня низким человеком к тому же!
— Нет, здесь в лузу вы не попали! Не считаю. Сдается мне, что вы не сообразительны к тому же!
— Да, но это позор… Говорю же вам, что я питаю к ней поклонение выше вашего понимания! Украсть ее — мне, игроку, проходимцу! Не слишком ли это грубо!
— Не скажу, что пристало: нет слов. Но я и не назвал бы подобный поступок грубым. Или вы не собираетесь на ней жениться? Тогда другое дело.
— Если бы я мог, я был бы уже женат!
— Женитесь на ней во Франции!
Шевалье стал мерить шагами комнату.
— Я отвезу ее к матери. Она — не то, что мадам Броти, можете поверить!
— Прекрасная идея!
— Отец вначале будет в претензии на меня, но долго ли устоит, когда увидит моего ангела?
— Вполне возможно, — одобрил Фредди. Шевалье повернулся к нему.
— Скажите мне вы, представитель семейства уважаемого и знатного: могу ли я…
— Черт, так о чем я вам уже полчаса толкую? Более того, нельзя терять драгоценного времени!
Сомнения не оставляли шевалье.
— Поверит ли она мне? Такая невинная!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88