— Я никогда в жизни не любил ни одну женщину. То, что он испытывал когда-то к Лайзе, вряд ли можно было назвать любовью. Сейчас он прекрасно понимал, что это было не более чем временное ослепление ума.
— О Господи! — выдохнула Кэсси.
Да он просто бессердечная скотина, и всеми его словами и поступками движет только одно — похоть. Выйти за него замуж? Зачем? Чтобы изуродовать себе жизнь, которая до сих пор и без того не баловала ее? Ей и за грош не нужна та малая часть Коуди, которую он с готовностью ей предлагает.
Услышав тяжкий вздох Кэсси, Картер смутился: он осознал, как грубо прозвучали его слова. И Коуди вознамерился исправить свою ошибку еще до того, как они возвратятся домой. Ему было не по себе от мысли, что Кэсси может посчитать его тупым животным без каких-либо человеческих чувств.
— Я не хотел тебя расстраивать, Кэсси, — робко заговорил он. — Бог свидетель, ты даешь мне наслаждение, какого я не испытывал за всю жизнь. И я не вижу причин, по которым мы должны все время спорить. Допустим, ты не желаешь выходить за меня замуж; но это вовсе не значит, что мы не можем продолжать доставлять друг другу радость. Если же придет такое время, когда нам все-таки нужно будет соединить наши жизни — скажем, ты забеременеешь от меня, — то я всегда готов повторить свое предложение, хотя ты сейчас и отказываешь мне. Мы уже делим с тобой ранчо, и было бы полезно, равно как и желательно, объединить наши усилия и нашу собственность.
— Полезно! Желательно! — взорвалась Кэсси. — У тебя кусок льда вместо сердца! Я уже говорила тебе, что единственным непременным условием для замужества считаю любовь. — Она бросила на него убийственный взгляд: — Ты любишь меня, Коуди?
Коуди напрягся. Разве он только что не сказал ей, что никогда в жизни не любил ни одной женщины? Почему Кэсси не может оставить его в покое со своим дурацким вопросом? Зачем ей понадобилось все время его изводить? С тех пор, как он с ней встретился, в его мыслях и чувствах постоянно царил полный сумбур. Иногда он даже жалел, что она не оказалась шлюхой, как он раньше думал. Ему нужно время, чтобы во всем разобраться. Он всегда чувствовал себя свободнее с проститутками, нежели с честными женщинами. Единственной причиной, по которой он предложил Кэсси выйти за него замуж после того, как взял ее девственность, как раз и была ее принадлежность к так называемым порядочным женщинам, от которых он всегда старался держаться подальше. Но раз уж так получилось… У него были свои принципы на этот счет: предложив Кэсси стать его женой, он хотел таким способом загладить свою вину перед ней.
«Ты только поэтому сделал ей предложение?» — ехидно прошептал где-то в самом отдаленном уголке его сознания внутренний голос. Коуди потряс головой, отгоняя непрошеного маленького демона; его так и подмывало заорать: «Да, только поэтому. И заткнись!» Коуди никогда не стремился к женитьбе. Более того: даже мысль о ней делала его больным… Он чувствовал, что Кэсси продолжает пристально смотреть на него.
— Любовь — сложная вещь, — ответил он медленно, тщательно подбирая слова. — Я тебя хочу. Когда я нахожусь рядом с тобой, то ощущаю… радость, силу, непобедимость в конце концов. Ты такая красивая, живая и… и такая чертовски упрямая, что временами я готов тебя придушить. Я… испытываю к тебе интерес.
— Интерес не равнозначен любви.
— Возможно. Спорить не стану. Но я стараюсь изо всех сил делать так, чтобы тебе было хорошо. — Немного помолчав, он резко скомандовал: — Ну хватит разговоров, пора ехать!
— Подожди, Коуди.
Он недовольно обернулся. От ее настойчивости он чувствовал себя неуютно.
— Я не могу отрицать того, что нас тянет друг к Другу и что я испытываю наслаждение, когда мы занимаемся любовью. Но я не выйду за тебя замуж, — сказала Кэсси. — Я буду изо всех сил стараться побороть это влечение, но если не смогу удержаться, то даже беременность не заставит меня стать твоей женой. Я сдержу свое слово и выйду замуж только по любви. За человека, который будет любить меня так же, как я его. Удивленная улыбка проступила на лице Коуди.
— Тем самым ты хочешь сказать, что любишь меня? За всю его жизнь ни одна женщина не признавалась ему в любви.
— Я имею в виду, что, возможно, полюблю тебя. Во всяком случае, я уже люблю твоих детей.
Коуди шумно выдохнул. Ее слова привели его в замешательство, он не знал, что и отвечать. Впрочем, в этом не было нужды: Кэсси уже вскочила на лошадь.
Когда они въехали во двор, вокруг царила тишина. Из окон гостиной и верхнего холла по-прежнему лился свет. Все выглядело мирно и спокойно, но по спине Коуди отчего-то пробежали мурашки, и он ощутил необъяснимое беспокойство. Коуди огляделся.
— А где же Реб?
— Реб? — удивилась Кэсси. — Спит, наверное.
— Сегодня ночью он должен охранять дом. Ты не видела его, когда выезжала?
— Нет.
Кэсси охватил страх. В сердце ее тоже закралась непонятная тревога.
— Ты думаешь, что-то могло произойти?
— Скоро увидим.
Лицо Коуди стало жестким и напряженным.
— Реб! — громко позвал он.
Если бы Лоуренс был поблизости, он услышал бы голоса. Но вокруг по-прежнему стояла тишина.
— Куда он мог запропаститься? А я-то полагался на этого бродягу!
— Пойду в дом, может быть, Ирен знает, где он. Коуди кивнул.
— Аи загляну во флигель — может, Ребу наскучило сторожить и он залег спать.
Кэсси бросилась в дом. В прихожей никого, на кухне тоже пусто. Схватив лампу, стоящую на столике в гостиной, она поднялась на второй этаж, чувствуя, как колотится сердце. Произошло что-то нехорошее. Она ощущала это всей кожей. Так и есть: дверь в детскую распахнута настежь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110