Кучер лорда Монтегю резко натянул поводья, осыпая встречный экипаж градом проклятий. Мереуин бросило на широкую грудь Иена, она вытянула руки, чтобы не потерять равновесия, и обнаружила, что они сами собой обвили могучую шею, а ее губы почти касаются его губ.– Я начинаю недоумевать, почему в течение трех прошедших дней не уделял вам достаточно внимания, – хрипло проговорил маркиз. – Жизнь намного слаще, когда вы милы со мной, Мереуин.– Никогда я не буду с вами мила, – поклялась она дрожащим голосом, но не могла оторвать глаз от чувственных улыбающихся губ.– Ну и врушка! – насмешливо упрекнул Иен. – Стоило нам оказаться наедине, как вы мигом кинулись мне на шею. Вы в самом деле загадка, мисс. Что заставляет вас говорить одно, тогда, как поступки ваши явно свидетельствуют о другом?– О, какой же невыносимый тип! – воскликнула Мереуин, но восклицание вышло совсем не таким сердитым, как ей хотелось, и изумленный Иен даже подумал, уж не поддразнивает ли она его. Играет с ним, что ли?Он не мог в это поверить, но и не мог удержаться от шутливого замечания:– Это, пожалуй, самый скромный эпитет из всех, какими вы меня награждали.– Вы вполне заслужили и все прочие, – ответила она, не сводя с него глаз.Он не устоял и прижал ее к себе, жадно прильнув к пухлым алым губам, Она не, оттолкнула его, губы ее оказались живыми и теплыми, и Иена вновь охватило пламя страсти, неизменно вспыхивающее, когда она находилась рядом с ним.Мереуин напрочь забыла о цели их путешествия и о его замысле унизить ее перед лондонским светом. Она видела лишь, как он красив в этом изысканном, превосходно сшитом камзоле, с заплетенными в косу темными волосами – истинное воплощение девичьих грез. Она сознавала, что и сама очаровательна в великолепном наряде, который он заказал специально для нее, превратив в благородную красавицу леди, о чем она часто мечтала в детстве, когда Макэйлисы еще пребывали в отчаянной бедности, в те горькие времена, когда у Мереуин было всего два поношенных платья.Карета дернулась, и девушка, испуганно отодвинувшись от лорда Монтегю как можно дальше, вжалась в мягкое сиденье. Щеки ее пылали, губы горели от поцелуя.К ее крайнему негодованию, маркиз заговорил тем ироничным, насмешливым тоном, который она больше всего ненавидела.– Очень жаль, что вы так редко проявляете свои настоящие чувства ко мне. Но, увы, у меня нет ключика, способного отпереть клетку и выпустить на свободу сидящую внутри вас другую женщину.– Провалитесь вы в преисподнюю, – прошипела Мереуин, и в карете загрохотал гулкий смех.– Ваше умение ругаться не перестанет изумлять меня мисс. Полагаю, вы вполне могли бы дать пару уроков матросам с «Горянки».Карета снова тронулась и через какое-то время остановилась. Мереуин увидела ч о они подъезжают к сказочному особняку, расположенному на склоне небольшого холма по освещенной фонарями подъездной аллеей, заполненной экипажами, ожидающими своей очереди высадить богато одетых пассажиров.У залитого ярким светом парадного входа стояли лакеи в темно-бордовых ливреях, мимо которых проходили в зал многочисленные гости. У Мереуин вдруг пересохло во рту и она поняла, что не может сдвинуться с места.Иен бросил на нее проницательный взгляд из под темных бровей, и увидел побледневшее лицо, лихорадочно горящие глаза, полуоткрытые мягкие губы, рдеющие от поцелуя и взволнованно вздымающуюся маленькую грудь.– По-моему, вы боитесь, – заметил он, хотя это открытие почему-то не доставило ему того удовольствия которое должно было доставить.Она повернулась к нему полным, мольбы и страха прелестным личиком:– Почему бы мне не бояться? Ведь вы собираетесь выставить меня на посмешище.– Ну-ну, – добродушно буркнул Иен. – Я совсем не намерен бросать вас на съедение львам.– Лучше бы мне умереть в тот день, когда Льюис Кинкейд приказал меня выпороть, – пылко проговорила она. – Это было бы милосерднее!Он с удивлением заметил, что в синих раскосых глазах стоят, слезы и дрожащая ручка прижалась к губам.– Ох, Алекс, – прошептала Мереуин, словно, забыв о его присутствии, – умоляю, прости меня!Иен был потрясен этой страстной мольбой. Неужели она действительно боится не за себя, а за братьев? Неужели и правда страшится того, что скандал вокруг имени Макэйлисов отразится на Александре? А вдруг он ошибается в своем мнений о ней? Может быть, в самом деле, любовь к братьям и Кернлаху заставляет ее бороться с ним, а вовсе не чувство мест и порожденное личной ненавистью?Вопросы, вопросы, и ответов ни на один из них у него не было, и не оставалось времени вникнуть в них поглубже, ибо карета уже стояла перед мраморными ступенями, и к ней спешили два лакея. Один открыл дверцу, другой опустил лесенку и протянул руку, чтобы помочь Мереуин выйти. Мгновение поколебавшись, она по-детски смахнула рукой слезы и горестно всхлипнула. Лорд Монтегю ощутил безотчётную жалость.Через минуту девушка овладела собой, мука в темно-синих глазах сменилась решимостью, и они засверкали как два ледяных сапфира, очаровательная улыбка тронула пухлые губы, и предлагавший ей помощь лакей неожиданно побагровел и споткнулся. Маркиз, состроив равнодушную мину, вышел из кареты. На лестнице он предложил Мереуин руку, она оперлась на нее, и Иен почувствовал, как напряглось ее тело, еще совсем недавно такое мягкое и податливое. Глядя на холодное высокомерное лицо, он не поверил бы, что эта девушка только что плакала, если бы лично не был тому свидетелем.В дверях сэр Джордж и леди Хамфрис приветствовали гостей, и Мереуин, замешкавшись всего на долю секунды, отважно пошла вперед рядом с Иеной все с той же ничего не выражающей, словно замерзшей улыбкой на губах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136