На воде танцевали блики от фонарей, горящих на дворцовой пристани, перемежавшиеся с отсветами лунной дорожки. Сэйбл запрокинула голову, и прохладный бриз приятно холодил ее горячие щеки. Она устала, у нее кружилась голова, и ей не хотелось прерывать беседу Моргана с Джеком, сидевших позади нее. Утром она спросит его, что им удалось узнать, и тогда он поделится с ней новостями. Интересно, знает ли он о тюрьме, о которой ей рассказывал Никко Триманос, и догадывается ли, что Сергей Вилюйский находится в заключении именно там? Она даже вздрогнула, вспомнив недобрые глаза великого визиря Махмуда Недим паши. Неужели именно он заточил Сергея в тюрьму?
– Вы замерзли, Сэйбл?
Она отрицательно покачала головой, прикрыв ладонью зевок, и услышала, как он тихонько хмыкнул.
– Я вижу, эти приключения утомили вас.
– Приключения? – презрительно протянула она. – Да я весь вечер только и делала, что ела и пила.
– Султан заслуживает самой высокой похвалы за свою коллекцию вин, – заметил Джек. – До этого дня мне не доводилось пробовать ничего подобного!
– Это заметно! – резюмировал Морган, когда его первый помощник икнул в подтверждение своих слов.
– А как я шпионил сегодня, кэп? – осведомился Джек, широко осклабившись.
Морган не мог удержаться от усмешки:
– Уж куда как хорошо!
Когда шлюпку подняли на корабль, Морган помог девушке сойти на палубу. Она двинулась было к люку, но он удержал ее за руку.
– Вам не нужна помощь, ваша милость? – довольно холодно осведомился он.
Она видела, как в лунном свете блестят его глаза, и у нее гулко забилось сердце. Его близость и выпитое вино горячей волной отозвались в ней. Она чувствовала себя беспомощной, ее волновало само присутствие этого потрясающего мужчины, которому, она чувствовала это, достаточно одного слова, чтобы он подхватил ее на руки и отнес вниз.
– Нет, – прошептала она торопливо – это слово сорвалось с ее губ прежде, чем она решилась на отказ. Хотя Сэйбл всей душой стремилась к Моргану, она понимала, что отдаться вновь своему порыву не означало бы ничего другого – только новые сердечные муки. Она не могла забыть его жестокого и презрительного отношения к себе после недавнего эпизода. Нет, она скорее наложит на себя руки, чем вынесет такую муку еще хоть раз!
Морган окаменел, глядя в ее страдальческие глаза, и даже в темноте она увидела, как он сжал губы.
– Отлично, ваша милость! – холодно проронил он. – Доброй вам ночи.
Она стояла в полной растерянности, глядя, как он двинулся по палубе мимо главной каюты. Слезы закипели в ее глазах, но, спускаясь в люк, она украдкой смахнула их. «Да, я поступила правильно, – внушала себе девушка, зажигая небольшую лампу у изголовья постели и вынимая заколки из волос. – Абсолютно правильно!»
Сэйбл, хотя и очень устала, долго не могла заснуть. Но вспоминала она не роскошный дворец и великолепный прием, а ледяной взгляд Моргана, которым он окинул ее, удаляясь по палубе. Отношение капитана было оскорбительным, но она понимала, что тоскует о нем. «Неужели мне никогда не удастся избавиться от этого чувства?» – с грустью спрашивала она себя.
На палубе отбили склянки, означавшие смену вахты. Было уже далеко за полночь, а она все еще лежала без сна. На душе у нее было так плохо, что не было сил оставаться в постели. Глубоко вздохнув, она поднялась, решив, что прогулка на свежем воздухе может помочь ей.
На ней была одна из рубашек Моргана, в которой она спала со времени болезни. Не очень-то удобная одежда – ей приходилось закатывать болтающиеся длинные рукава, но Сэйбл чувствовала себя слишком усталой, чтобы переодеться. Все равно никто не увидит ее в эту пору, рассудила она, заправляя концы рубашки в бриджи.
На палубе было прохладно. Водную гладь Золотого Рога морщил колючий ветер, поднимая белые гребешки на волнах. На берегу мигали огоньки, и Сэйбл видела фонари, раскачивающиеся на судах, стоявших на якоре у моста Галата. В небе висел молодой серп луны. Но на палубе было темно, и Сэйбл ощущала себя укрытой от мира пологом темноты.
Девушка пошла по палубе, остановилась у фок-мачты и оперлась о поручни. Отчего она так страдает? Почему судьба так немилостива к ней, что заставила ее влюбиться в Моргана Кэри, в то время как она должна бы ненавидеть его? Он похитил ее, он мучил ее, отнял невинность – и после всего жестоко отверг ее. Да она должна презирать его! Если бы она могла, насколько все было бы проще!
Но, странное дело, ее мысли постоянно возвращались к другому: к тому, как Морган ухаживал за ней во время ее долгой болезни, как был ласков и добр, как учил ее запоминать названия всех этих парусов, поднятых на стройных мачтах «Вызова», как часами терпеливо обучал ее пользоваться секстантом и другими навигационными приборами.
Она не могла забыть блеск его глаз, когда он увидел ее в тот вечер в лиловом платье, в поисках которого, по словам Грейсона, буквально обшарил весь район Пера. А каков был в любви – она почувствовала слабость в коленях, когда вспомнила ощущение его тела на себе, когда они слились в таком экстазе, о сладости которого она даже не подозревала. Как же после всего она может ненавидеть этого человека?
– Какого черта! Что вы здесь делаете?
Она стремительно обернулась, ужаснувшись, что источник всех ее мучений вновь застал ее врасплох!
– Я… я не могла уснуть, – пробормотала она.
В полумраке она увидела, что ястребиный взгляд Моргана стал непроницаем.
– Я тоже.
– Я размышляла о приеме, – продолжала Сэйбл после томительной паузы.
– Да, это было событие, – согласился Морган. – Вы произвели на султана неизгладимое впечатление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136