– Вот только никак не пойму почему.
Выражение лица Джека Торенса оставалось бесстрастным.
– Впервые за все время, доктор, – проговорил он, – мы с вами придерживаемся одного мнения.
Чем выше поднималось солнце, тем жарче становилось в капитанской каюте. Морган Кэри встал со стула, на котором провел всю ночь, и расправил затекшие плечи. Затем подошел к иллюминаторам и открыл их. При этом металлические рамы заскрипели; он взглянул в сторону койки, но Сэйбл не шевельнулась.
Нахмурившись, капитан вглядывался в лицо девушки. Ночью она то металась, сбрасывая с себя одеяла, то дрожала в ознобе, и Морган снова и снова укрывал ее.
Его тревожила неприятная мысль о том, что Сэйбл действительно очень больна и его эгоизм может стоить ей жизни. Но он постарался выбросить это из головы. В Танжере ей все равно не могли бы помочь лучше, чем на его судне, а кроме того, она из породы Сен-Жерменов. Из того, что ему удалось узнать при посещении этого незаурядного корнуолльского семейства, можно было заключить, что все они поистине здоровяки.
Сэйбл тихо застонала, и его внимание сразу же переключилось на нее. Вздрогнув, он увидел, что взгляд ее прекрасных зеленых глаз устремлен на него, но было ясно, что она не узнает капитана.
– Сэйбл, – мягко произнес он, стараясь не испугать ее. – Леди Сэйбл, вы слышите меня?
– Пить, – прошептала она, едва шевеля губами. – Воды.
Морган быстро взял кувшин, стоявший рядом на столике. Наполнив стакан, он наклонился к ней и приподнял ее за плечи. Ее растрепанные волосы упали ему на грудь. Она пила запекшимися губами прохладную воду. Это усилие изнурило ее, и, когда она закашлялась, Морган осторожно уложил ее обратно на подушки. Отставив стакан, он повернулся к Сэйбл, но девушка уже спала.
– Капитан?
Он с раздражением посмотрел на стюарда, боязливо маячившего в дверях.
– В чем дело, Грейсон?
– Я подумал… может быть, вы позавтракаете? – спросил стюард.
Морган потер глаза, пытаясь сдержать нарастающий гнев. «Я устал, – сказал он себе, – и нет никакого резона набрасываться на стюарда».
– Несите завтрак сюда.
Грейсон Пирсон, во всех ситуациях джентльмен до мозга костей, был, что называется, прирожденным камердинером. Человеку, мало знающему его, оставалось лишь удивляться тому, что же могло заставить его сменить фешенебельную обстановку в Девоншире на неудобства жизни на борту клипера. Ответ был прост: Грейсон, девять лет служивший в качестве личного камердинера сэра Моргана Кэри и выходивший своего хозяина после ранения на Крымской войне, не мог покинуть его и в этих обстоятельствах.
«Море, – думал он тогда, – станет бальзамом для растравленной войной души сэра Моргана». Участие в прорыве блокады и в миссии по спасению людей, вроде нынешней, также, видимо, не испугало его – он уже привык к тому, что его хозяин участвует в рискованных предприятиях, – но, узнав о его решении взять на борт девушку, Грейсон был несказанно удивлен.
– Как она себя чувствует? – с озабоченным видом спросил стюард, появившись в каюте с завтраком. В отличие от Моргана, на котором были поношенные бриджи и простая фланелевая рубашка, стюард был облачен в элегантную серую визитку, рубашку с высоким белым воротничком и лаковые туфли – причем все это выглядело до смешного неуместным на судне.
– Боюсь, она очень плоха – ответил Морган. – Пирсон прав: транспортировка в Танжер убила бы ее.
Грейсон промолчал. Не было смысла спрашивать, почему капитан так упорно не желает пожертвовать несколькими часами, чтобы возвратить девушку на берег. Только он да еще, возможно, Джек Торенс знали, что означает это плавание для Моргана Кэри и во что выльется любая задержка.
– Я постирал и погладил одежду юной леди, – продолжал стюард, расставляя серебряную и фарфоровую посуду на маленьком столике под иллюминаторами. – Надеюсь, скоро она поправится и сможет ее надеть.
Сардоническая усмешка искривила губы Моргана.
– Надеешься, что скоро она выберется из моей каюты, Грейсон? Надо ли это понимать так, что ты не одобряешь ее пребывания у меня?
Грейсон пожал плечами. Бывший камердинер сэра Моргана, он за девять лет службы у него повидал немало женщин, занимавших капитанскую постель.
– Я забочусь лишь о вас, сэр. Где вы собираетесь спать, пока она… гм… выздоравливает?
– Сегодня мне принесут гамак из главного кубрика, – ответил Морган. Сидя за столом, он массировал себе виски.
– Прошу прощения, сэр, – неуверенно проговорил стюард, наливая капитану чашку ароматного кофе. – Мистер Торенс уверяет, что вы знаете эту леди, а некоторые матросы клятвенно заверяют, что видели ее на борту нашего корабля, когда мы стояли на якоре в Фолмауте.
Морган бросил на Грейсона насмешливый взгляд:
– Тебя интересует, кто она?
Стюард кивнул, как всегда проявив абсолютную честность.
– Я не собираюсь совать нос не в свои дела, сэр, но любопытство одолевает меня. Да и всех остальных.
Они были приблизительно одного возраста. Грейсон был старше капитана года на три, не более, и, видимо, поэтому Морган Кэри относился к нему терпимее, чем к другим членам команды.
– Ладно, – вымолвил он наконец. – Скажу. Да, я знаю ее, и ты тоже знаешь. По крайней мере, вероятно, слыхал о ее отце. Это леди Сэйбл Сен-Жермен, дочка графа Монтеррея.
Самообладания Грейсона как не бывало. Он с любопытством уставился на девушку.
– Я уверен, что вы шутите, сэр!
Морган усмехнулся:
– Нисколько, Грейсон, нисколько! Но хотелось бы мне знать, – добавил он, отпивая из чашки кофе и поглядывая на разгоряченное лицо Сэйбл, – как она оказалась в водах Танжерского залива?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136