Весной Уэльс изумлял цветением боярышника и луговых цветов, а воздух был напоен ароматом трав.
Сэйбл не стала открывать глаза, когда ощутила губы Моргана на своей щеке. От его глухого смешка у нее потеплело на сердце, и когда она наконец повернулась к нему, у нее перехватило дыхание – с такой любовью смотрели на нее голубые глаза капитана.
– Снова грезишь? – спросил Морган, усаживаясь рядом с ней на траве.
– Я думала о том, как сегодня хорошо на солнышке! – вздохнула Сэйбл.
– А у меня такое ощущение, что ты думаешь о западных морских ветрах, а не о весеннем Уэльсе, – улыбнулся Морган. Его и забавляла, и восхищала любовь Сэйбл к морю.
Не скрывая удовольствия, он изучал ее лицо, ничего не упуская, так как обожал каждую его черточку: упрямо вздернутый носик, искорки в изумрудно-зеленых глазах и золотистые солнечные блики на выбившихся из-под шляпы локонах.
– Не могу дождаться, – призналась Сэйбл; нежный румянец, окрасивший се щеки, свидетельствовал о том, что ей известно, с каким восхищением супруг вглядывается в ее черты.
На следующее утро «Вызов» должен был бросить якорь в Лланелли, чтобы взять на борт капитана сэра Моргана и его жену. Первую остановку они предполагали сделать в Нортхэде, где граф и графиня Монтеррей с нетерпением ждали свидания с внуком, родившимся без малого два месяца назад.
Чарльз Сергей Кэри, или Чейс, как его называли родители и работники Пенлис Уэллса, родился в дни, когда бушевала весенняя метель, из-за которой Рэйвен и Чарльз не смогли приехать, чтобы присутствовать при его рождении. Для Сэйбл это было большим разочарованием, но молодую мать утешало то обстоятельство, что ребенку предстояло крещение в Нортхэде в присутствии всех ее близких.
Долгие месяцы беременности не очень тяготили Сэйбл, даже когда ребенок в чреве стал большим и ей пришлось сидеть в четырех стенах. Снег одел долину в белый саван и изолировал Пенлис Уэллс от остального мира, поэтому Сэйбл проводила все время за книгой у камина, укрыв колени пледом и ожидая Моргана из Эбердера, куда он постоянно отлучался по делам. Власти проводили расследование в связи с гибелью Себастьяна Фабуа, а кроме того, ему пришлось заниматься устройством дел Мари Фабуа. Морган помог Мари возвратиться во Францию, и, хотя Сэйбл была рада, что все вопросы постепенно удавалось урегулировать, ей бы хотелось, чтобы Морган не уезжал из дома надолго.
Сэйбл знала, что муж всегда старается вернуться поскорее. Оставив коня в конюшне, обветренный и промерзший, он являлся к ней, и свет любви в его глазах согревал ее так, как ничто другое. Даже в последние дни беременности, когда настроение у нее было не самое радужное, Морган оставался преданным и любящим супругом, чье терпение и нежность вызывали у нее на глазах слезы. С каждым прожитым днем молодая женщина любила его все сильнее, хотя ей трудно было поверить, что возможно большее счастье, чем испытанное ею в то солнечное сентябрьское утро, когда они венчались в великолепном большом зале Нортхэда.
Сэйбл просто не верилось, что после смерти Себастьяна Фабуа в ее жизни произошло столько перемен. Теперь Пенлис Уэллс принадлежал Моргану, и ей оставалось лишь изумляться, когда она сравнивала тепло домашнего очага в замке с холодом и мраком, царившими здесь при жизни того ужасного злодея. Преданные арендаторы и слуги были в восторге оттого, что ими вновь управляет представитель рода Хауэллов, поэтому они охотно ответили на призыв Моргана восстановить Уэллс в его прежнем виде и рьяно взялись за дело. Так что теперь Сэйбл больше не думала о тех ужасах, с которыми когда-то столкнулась здесь, и полюбила замок так же, как любил его Морган.
Конечно, Нортхэд для нее навсегда останется родным домом, и именно там она будет ждать Моргана, когда он будет уходить в плавание. Вернее так считал ее супруг – сама же она вовсе не собиралась отпускать его в море одного. Что же касается процветающей корпорации «Хауэлл Лтд.», которой руководил Морган, то в их отсутствие руководство всегда можно поручить Сергею. Если, конечно, он сможет надолго оторваться от своих чертежей, подумала молодая женщина, покачав головой.
Никто не удивился, когда в начале минувшей зимы было объявлено о том, что дом и поместье Уайклифа Блэкберна выставлены на продажу. Зато все, включая графа, который помогал при заключении сделки, пришли в изумление, когда поместье, теперь переименованное в Холл, приобрел сводный брат Моргана – Сергей. По всей видимости, ему весьма импонировала идея восстановить когда-то процветавшее поместье. Во всяком случае, так говорил сам Сергей. Сэйбл же думала: не являются ли прелестные серые глаза Бриджит Блер причиной того, что Сергей решил не возвращаться в Россию? Морган посмеивался над женой, считая это ее фантазией, но Сэйбл заметила, как он был доволен, когда Сергей официально попросил руки Бриджит и получил согласие. Свадьбу планировали сыграть сразу же по возвращении Моргана с супругой с Барбадоса, и Сэйбл мечтала о том, чтобы Сергею и Бриджит улыбнулось такое же счастье, каким она наслаждалась с Морганом.
– Не знаю, кто придет в большее возбуждение в связи с нашим приездом, – заметила Сэйбл, легонько коснувшись своими тонкими пальцами щеки ребенка, спавшего рядом на мягком одеяле, – родители или Лайм с Раймондом, которые отправятся с нами на Барбадос?..
Морган, протянув руку, взял жену за подбородок. В горле у него пересохло, когда он вгляделся в изумрудные глубины ее глаз, которые влекли его даже сильнее, чем таинственные морские просторы.
– Мне бы хотелось, чтобы ты передумала и на этот раз осталась дома, – проговорил он с нежностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136