И хотя в письме не указывалось имя отца, письмо стало орудием в руках Себастьяна, который привез его в Пенлис Уэллс в надежде дискредитировать Гвенну Хауэлл, а через нее – и ее сына Моргана. Вы должны понять, леди Сен-Жермен, что Себастьян мечтал заполучить Уэллс с того дня, когда умерла Анжелика, оставившая Гвенну единственной наследницей всего имущества Хауэллов. Он часто пытался убедить Ллуэллина, что разумнее всего завещать землю, карьеры и рудники именно ему, и он бы добился своего, если бы Ллуэллин не принял к себе внука и не привязался к нему всем сердцем.
Когда Морган переехал жить в Уэллс, отношения между дедом и внуком установились прекрасные, и скоро стало очевидно, что со временем новым главой рода станет внук. Это выводило Себастьяна из себя, – вспоминала Мари, вздрагивая только от одних воспоминаний, хотя с тех пор много воды утекло. Она не могла забыть его неистовства и угроз в адрес юноши, который якобы узурпировал его права. – Обнаруженного им откровения Гвенны касательно того, что Морган не является сыном Томаса Кэри, оказалось достаточно, чтобы доказать, что сын Гвенны не имеет права на наследство. Себастьян показал письмо Ллуэллину, надеясь добиться своей зловещей цели, и это ему вполне удалось. Сэйбл сжала кулаки.
– И что же произошло? – прошептала она.
– Шок был так силен, что у Ллуэллина не выдержало сердце, – сказала Мари. – Он был пожилым человеком, cherie, хотя и хвастался силой и здоровьем. Этого удара он не перенес.
– И Себастьян завладел поместьем Хауэлл, – закончила за нее Сэйбл, забыв уже о своем собственном положении, о том, что находится в руках безумца. В эту минуту она думала только о Моргане, о постигшем его несчастье и о том, что ему пришлось вынести.
– Это было не так уж просто, – горько сказала Мари, вспоминая тяжелые дни, последовавшие за смертью Ллуэллина Хауэлла. – Морган предпринял все, чтобы отвоевать свой дом, но беда в том, что дед, полагавший, что ему еще жить да жить, не спешил составлять завещание. – Она горестно развела руками. – Чего мог добиться пятнадцатилетний юноша? Хотя он очень напоминал своего деда и был не по годам мужественным, он не смог одолеть Себастьяна в его страшной игре. Собственно, смерть матери была последней каплей… После этого у него не осталось желания продолжать борьбу.
У Сэйбл перехватило дыхание от жалости и ужаса.
– А как… как она умерла?
Мари тупо смотрела перед собой.
– Как-то ночью она бросилась в реку с башни, которая находится напротив этой. Слуги видели, как она упала в воду, но ее тело так и не нашли.
Сэйбл уткнулась лицом в ладони.
– О Морган! – захлебнулась она от слез, вспомнив, как часто злилась на него и обвиняла в бессердечности, бесчувственности и несправедливости. Если бы она только знала, что он пережил!
Жесткий голос Мари прервал ее размышления:
– Теперь вы понимаете, чего добился Себастьян. Морган, кажется, ушел добровольцем в армию, и никто не осмеливался протестовать против воцарения Себастьяна на этих землях. Я знаю, что и слуги, и все живущие в долине с радостью восприняли бы возвращение законного наследника, но Себастьян так прижал их, что они даже головы не смеют поднять. Он может каждого стереть в порошок, и все это знают.
– Вы сказали, что брак Гвенны Хауэлл с Томасом Кэри был фикцией? – вспомнила Сэйбл. – И что даже вашему мужу не все известно о ее жизни?
Мари кивнула:
– Морган ушел из дома не только из-за трагической смерти матери и деда, хотя одному Богу известно, что он пережил, и этого хватило бы выше головы! Не могу сказать, что я хорошо знала Моргана, но мне известно, что он очень гордился своей принадлежностью к роду Хауэллов. Думаю, что для такого человека, как Морган, известие о том, что он незаконнорожденный, внебрачный сын, было колоссальным ударом, подорвавшим его волю к борьбе.
– Возможно, вы правы, – согласилась девушка, вспомнив, как время от времени Морган делал едкие замечания по поводу се гордости за свои род и любви к Нортхэду, ее родовому гнезду. Как, должно быть, мучило его то, что и у него был дом предков, который он потерял по прихоти негодяя Себастьяна Фабуа!
– Но ирония судьбы заключается в том, что на деле-то он вовсе не внебрачный сын, – сказала Мари, у которой камень спал с души: наконец она имеет возможность поведать кому-то тайну, которую много лет назад открыла ей Гвенна Хауэлл. – Гвенна Хауэлл обвенчалась с отцом ее ребенка в Париже. Конечно, это было сделано втайне, так, что об этом не узнали ни Ллуэллин, ни даже Луиза.
– Невероятно! И наверняка Морган узнал об этом! Мари грустно покачала головой:
– Гвенна не сказала ему правды даже тогда, когда умер Томас Кэри. Она решилась рассказать эту историю только мне и умоляла ничего не говорить Моргану, так как свидетельств ее брака не существует и было бы жестоко послать сына на бесплодные поиски. Дело в том, что человек, с которым она обвенчалась, то есть настоящий отец Моргана, умер едва ли не сразу после венчания – или по крайней мере так сообщили Гвенне.
Мари замолчала, пристально разглядывая свои руки. Ей было тяжело смотреть на Сэйбл, видеть страдание в ее прекрасных глазах. Она поняла, что девушка влюблена в Моргана Кэри, и Мари переполняло отчаяние: как помочь этой хрупкой девчушке сбежать от злодея-мужа?
«Но это нужно сделать непременно», – решительно сказала она себе. Она слишком долго страдала, живя бок о бок с Себастьяном и боясь довериться кому бы то ни было. Каждое ее движение, каждая строчка писем жестко контролировались Себастьяном и его подручными. Но теперь страх внезапно исчез. Ее заразило мужество Сэйбл Сен-Жермен, и она была полна решимости, даже рискуя жизнью, помочь девушке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136