Решить, что, возможно, вы… ну, сами понимаете, только потому, что вас подташнивает при виде рыбы! Клянусь, я могла бы задушить эту ведьму, и если вы попросите меня, то…
Сэйбл закрыла глаза и напрягла всю свою волю, чтобы сохранить спокойствие. Пока Люси продолжала возмущенную тираду, она попыталась вспомнить, когда в последний раз ее посещали месячные. Но затем она решила, что вспоминать об этом – пустое занятие, так как женским инстинктом она чувствовала, что пророчество Летисии Блэкберн – правда. И прежде всего ей стало понятно, почему ее мутило, когда они возвращались на родину на «Звезде Востока». Однако море тогда было необычайно бурным, на клипер налетали безжалостные летние шквалы, и Сэйбл посчитала свое состояние симптомом морской болезни. Но ведь прежде она никогда не страдала ею и гордилась, что не уступает в этом отношении Неду и отцу. Так неужели, неужели не может быть иного объяснения этим симптомам?!
– Боже праведный, – шептала она про себя, понимая, что иного объяснения быть не может, – помоги мне!
Еще совсем недавно Сэйбл немедля кинулась бы к матери и, рыдая на ее груди, призналась бы во всем. Но она больше не тот доверчивый ребенок, которым была в ту темную мартовскую ночь, когда Морган Кэри впервые вошел в ее жизнь и пробудил в ней чувственность. С тех пор она слишком многое пережила и должна теперь найти в себе силы, чтобы справиться с новой ситуацией. Она уже и так доставила родителям немало огорчений с тех пор, как в ее жизни появился Морган, и не имеет права заставлять их страдать еще больше. И она не собирается запятнать честь Сен-Жерменов.
– О, Люси, какая чепуха! – сказала она, и только сила характера дала ей возможность говорить так спокойно.
– Конечно же! – поддержала ее Люси, почувствовавшая облегчение оттого, что ее молодая барышня наконец решилась высказаться – до этого она лишь смотрела на нее испуганными глазами.
– Нет никакого резона сообщать об этом моим родителям! – твердо продолжала девушка. – Вы ведь знаете, как отец выходит из себя, в особенности если речь заходит о Блэкбернах.
– Обычно лорд Монтеррей проявляет ангельское терпение, – возразила Люси, – хотя в последнее время он едва сдерживает себя, когда слышит об Уайклифе.
– Именно, – согласилась Сэйбл. И, гордо задрав подбородок и радуясь при этом, что Люси невдомек, каких усилий ей это стоит, добавила: – Так что я считаю, правильнее будет ничего не говорить ему. Быть может, миссис Блэкберн уже и сама поняла, как смешны ее обвинения. Более того: она не посмеет распространять о нас нелепые сплетни, – убежденно добавила Сэйбл, – а если и посмеет, то ни одна душа не поверит ей. Лицо Люси просветлело:
– Я не подумала об этом. – Да, Сэйбл права, решила она. Эта особа не станет рыть собственную могилу. Если бы она стала болтать всякие небылицы о Сен-Жерменах, то встретила бы сплошь враждебные взгляды, только и всего. – О, миледи, вы простите меня за то, что я повторила такие абсурдные вещи?
Губы девушки задрожали, но она заставила себя весело улыбнуться:
– Да я очень благодарна вам за это, Люси!
– Ладно, а теперь, – оживленно сказала бывшая камеристка, посчитав вопрос исчерпанным, – мы наложим немного румян на ваши щечки, перед тем как моя красавица сойдет вниз. Вы немного бледны, дитя мое, а я хочу, чтобы моя голубка блистала во всей своей красе.
Но Сэйбл отпрянула назад, не дав ей сделать этого.
– Я наложу румяна сама, – тихо сказала она. – А вы пока предупредите маму, что я скоро приду.
Люси поняла, что девушка хочет остаться одна, но она не обиделась, так как тон Сэйбл был очень мягким. Люси подчинилась. «Какое славное, какое доброе дитя, – думала она про себя, – и какой глупой я выглядела в ее глазах. И ведь она даже не расстроилась – вот какая сильная натура!» – рассуждала она, улыбаясь про себя, когда спешила в покои графини, расположенные в противоположном крыле дома.
А для Сэйбл этот прекрасный летний день внезапно померк. Как только за Люси закрылась дверь, она бросилась на софу у окна и уткнулась лицом в ладони. «Боже, – простонала она, – неужели я понесла от Моргана Кэри? Что теперь делать?»
Услышав голоса во дворе, она подняла заплаканное лицо и, выглянув в окно, увидела Лайма и самого младшего из сыновей Тревенненов, которые появились из-за угла восточного крыла. Ясно: они собираются исследовать пещеру, находившуюся под обрывом. Во время отлива усыпанный галькой берег превращался в место, полное приключений. В лужах кишмя кишела жизнь. Лайм, будучи руководителем экспедиции, уверенно шел впереди, размахивая руками. Хотя мальчуган все еще носил короткие штанишки, он, как все Сен-Жермены, высоко держал темноволосую голову, и у Сэйбл мучительно сжалось сердце, когда она с любовью смотрела на брата.
В этот момент девушка отчетливо поняла, что не может доставить своей семье такое страдание. Нельзя опозорить имя семьи и переложить на их плечи тяжесть содеянного ею. И хотя Сен-Жермены были достаточно сильны, чтобы перенести скандал, который неизбежно возникнет, когда станет известно, что она в положении, Сэйбл понимала: ровное течение их жизни будет непоправимо нарушено. Нужно самой найти какой-нибудь выход, но какой?
Закусив губу, она начала обдумывать, что можно предпринять. Можно поехать к Дмитрию на Барбадос и оставаться с его семьей до рождения ребенка. «А что потом? – опомнившись, спрашивала она себя. – Вернуться в Корнуолл и рассказывать всем, что нашла где-то на Карибах дитя и решила усыновить его?»
Можно поехать в Лондон и прервать беременность, нашептывал ей мерзкий внутренний голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136