– Ну полно, полно, мисс Рэйвен, – поспешно про­говорила Дэнни, заметив блеснувшие в глазах девушки слезы. – Пора уже перестать печалиться. Жизнь ведь продолжается. Я просто уверена, что мистер Филипп от­даст вам ваши деньги и мы целыми и невредимыми вер­немся в Нортхэд, не успеете и глазом моргнуть.
– Наверное, ты права, Дэнни, – согласилась Рэй­вен, продолжая бродить по комнате.
Странно, но мысли о Нортхэде сегодняшним вечером не приносили обычного утешения. Тупая боль в сердце при любой мысли о Шарле почему-то умаляла значение всего остального. Она все еще не могла поверить всерьез, что той ночью он отправился сразу после нее к этой ис­порченной девчонке – Беттине Бейтмэн. «Немедленно прекрати изводить себя'» – приказала себе Рэйвен, бо­ясь, что сойдет с ума от боли, если и дальше будет думать об этом ужасе.
– Почему бы вам не сесть рядом со мной и не почи­тать, мисс Рэйвен? – спросила Дэнни с заискивающей улыбкой, очень обеспокоенная поведением своей юной хозяйки.
Отрешенность на лице Рэйвен слишком напоминала дни, последовавшие после смерти мистера Джеймса. Дэн­ни поняла что что-то случилось. Но что именно? Она удив­лялась и тревожилась, со страхом осознавая, что мало чем может помочь; к тому же Рэйвен молчала о причине своей тайной боли.
– Я, пожалуй, отправлюсь спать, – ответила Рэй­вен с мягкой улыбкой. – Я очень устала. Ты уверена, что не будешь нервничать здесь одна?
– Одна? Да разве я здесь одна? А эти все, что глазеют на меня?
Рэйвен рассмеялась и поцеловала Дэнни в морщинис­тую щеку. Но выходя из комнаты, уже снова была хму­рой и задумчивой. Измученная до предела, она страшилась наступающей ночи, зная, что проведет ее без сна, что будет метаться, пытаясь избавиться от боли последней встречи с Шарлем. Быстро раздевшись, она скользнула в постель и погасила единственную свечу, горевшую на сто­лике рядом.
Бамбуковые жалюзи почти не пропускали света, и комната погрузилась в кромешную тьму. Тишина удруча­ла Рэйвен так же, как и одиночество. Невыносимо! Она просто больна Шарлем, она стремится к нему всем своим существом; тело ее томилось от жажды волнующих при­косновений его рук и губ.
Крепко зажмурившись, она старалась прогнать из па­мяти эти смеющиеся зеленые глаза, но они вновь всплы­вали перед ней, словно еще не насытились ее муками. Слабость в теле словно издевалась над её попытками убе­дить себя, что она больше ничего к нему не чувствует. Где он сейчас? – размышляла отчаявшаяся Рэйвен. За­йдет ли, прежде чем окончательно покинет Лахор, или этого не случится? Ведь он сказал, что получил от неё все, что хотел, и больше она ничего для него не значит.
Одинокая слеза скатилась из-под плотно прикрытых век и упала на подушку.
– О Шарль! Почему ты не любишь меня хоть не­много? – прошептала она.
– Ради Бога, Дмитрий, ты когда-нибудь прекра­тишь бесконечное вышагивание по комнате? Ты на­поминаешь мне стреноженного быка!
Шарль, ястребиные черты которого еще больше заос­трились, перешагнул порог гостиной и теперь стоял, ши­роко расставив ноги и раздраженно глядя на своего первого помощника, неустанно метавшегося по шелковому ковру. Было раннее утро, и дверь террасы была открыта на­стежь; до них доносился шум многолюдных улиц Лахора. Мириады запахов наполнили прохладный воздух: резкий аромат жасмина, кокосового масла, специи, дешевого та­бака, чеснока; били в нос и запахи верблюжьего и лоша­диного пота.
Дмитрий удержался от резкости, видя, что Шарлю достаточно малейшего повода, чтобы взорваться. Он гру­бо выругался по-русски и вышел из комнаты с горящими от гнева глазами.
Шарль посмотрел ему вслед и вздохнул. Он вышел на террасу и уставился на петлявшую внизу торговую улицу.
Этот вытянутый в длину дом с террасой и балконом, увитыми виноградными лозами, принадлежал раньше ка­кому-то влиятельному набобу, который подарил его впос­ледствии своему любимому придворному. После оккупации Лахора британскими войсками дом перешел к одному британскому офицеру, которого хорошо знал полковник Бейтмэн. Хозяин был счастлив предоставить дом в рас­поряжение Шарля и Дмитрия, пока сам он вместе с полком находился на маневрах.
Многое из того, что прежде украшало дом вельможи, все еще оставалось здесь, и Шарль обнаружил коллекцию очень дорогих ламп, драпировок, инкрустированной мебе­ли и бесценных шелковых ковров. Но ему недоставало «Звезды Востока» – ничем не стесненной свободы про­соленных палуб. Вот и сейчас он страстно желал почув­ствовать на лице шаловливый ветерок с запада – пусть бы он принес с собой свежесть и растрепал волосы, а то вдыхаешь тут запах отбросов и перезревших фруктов.
Приманка в виде алмаза «Кохинор» поблекла сама собой; он всю прошлую бессонную ночь пытался найти этому объяснение, но так и не нашел.
Возможно, из-за этой потери интереса к поискам ал­маза они теперь плохо ладили с Дмитрием, что случилось впервые за все годы их дружбы. Дмитрий с безграничным энтузиазмом мотался по базарам и встречался с разными темными личностями в не менее темных аллеях, пытаясь собрать все мыслимые и немыслимые слухи и сплетни о местонахождении и нынешнем владельце алмаза. Шарль же большую часть времени проводил в форте Акбар; че­рез адъютанта генерала Боствика он получал все послед­ние сведения о сикхах и пытался вычислить вероятность новой конфронтации с ними. Друзья с трудом выносили друг друга – плачевная ситуация, что ни говори… Их вкусы и пристрастия все больше расходились. Дмитрий предпочитал шататься по базарам и вести задушевные беседы за бутылью дешевого вина;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152