Шарль даже не вздрогнул, когда Дмитрий Сергеев с размаху хлопнул его по плечу, хотя более слабого мужчи­ну это свалило бы с ног. Встав рядом, русский пристально взглянул в лицо капитана.
– Ну и какую пакость ты замышляешь? Я уже ви­дел такой же взгляд, и, кажется, много кому от этого не поздоровилось.
Он проследил за взглядом Шарля на палубу и рас­плылся в понимающей ухмылке. Рэйвен беседовала о чем-то с Эваном Флетчером в тени надпалубной пристройки. Солнце поблескивало в ее роскошных волосах, толстая коса была подвязана «баранкой» и уютным кольцом поко­илась на одном плече. Муслиновое платье густого зелено­го цвета, щедро расшитое вышивкой, было по рукавам и подолу юбки оторочено лимонным атласом. Чудо как оно шло ей! Даже с высоты капитанского мостика было вид­но, как соблазнительно приоткрылись губы девушки, ког­да она рассмеялась в ответ на реплику ухмылявшегося ирландца.
– А-а, вот кто лишил тебя покоя, друг любез­ный! – догадался проницательный Дмитрий. – Наша загадочная красотка. Я и раньше видел, как ты не сводишь с неё глаз, но, кстати, не мог разгадать твоих мыслей. Но тебе она, кажется, не нравится, что меня огорчает, и все же…
– Пощади меня, Дмитрий! – резко оборвал его Шарль. – Никогда не замечал в тебе аналитической жилки, так что лучше и не обзаводись ею.
– Как скажешь, капитан.
Друг явно обиделся, но Шарль не стал его задержи­вать. Дмитрий повернулся и ушел. В душе Шарль ужас­нулся: они ведь практически никогда не ссорились с Дмитрием. Рэйвен Бэрренкорт и без того уже стоила ему немалых нервов, а добавлять сюда еще и ссору со своим первым помощником – это уж слишком. Все еще мрачный, Шарль невольно улыбнулся, припомнив пер­вую встречу с Сергеевым. Двенадцать лет назад они столкнулись в вонючих и небезопасных трущобах Лисса­бона. Оба тогда принялись ухаживать за темноглазой красоткой, чье имя Шарль уже не помнил, и ни один не хотел уступить другому. Дело дошло до тумаков в туск­ло освещенной таверне.
Дмитрий, на тринадцать лет старше Шарля, обладая поистине медвежьей силой, буквально исколошматил тог­да капитана своими чудовищными кулачищами. Но Шарль все же воспользовался тем, что русский был уже вдрызг пьян. Он боролся по-умному, экономно тратя силы и дви­гаясь, словно хищная пантера, – бил он наверняка, а если не мог нанести удар, то мгновенно уклонялся. В кон­це концов оба они оказались на мокром булыжнике мос­товой. Шарль – с подбитым глазом и дикой головной болью, а Дмитрий – с двумя выбитыми зубами. Грома­дина русский оперся на локоть, не обращая внимания на грязь, посреди которой лежал, и, выплюнув полный рот крови, расхохотался.
– Боже праведный, да эта бабенка вовсе не стоит таких усилий! Где ты научился так драться, англичанин? Ты первый, кому удалось уложить Дмитрия Сергеева!
– Наверное, потому, что ты выбирал жалких со­перников! – парировал Шарль, внимательно огляды­вая мужчину. Ему понравилась его откровенная сила и выносливость. Он подумал, что неплохо бы заполучить такого парня к себе на корабль, на «Звезду Востока», построенную в Гавре всего восемь месяцев назад. Шарль все еще набирал людей, таких, чтобы полностью устра­ивали его. Шарль Сен-Жермен, в недавнем прошлом граф де Монтеррей, отказавшийся от титула, сразу по­нял, что русский богатырь прекрасно подойдет ему. Сергеев, в свою очередь, окинув драчуна вниматель­ным взглядом, заметил надменность в изумрудных гла­зах, твердую, решительную квадратную челюсть и понял, что перед ним – ровня, то есть человек, с чьим мнени­ем придется считаться.
Дружба, возникшая сразу после этой дикой потасов­ки, продлилась долгие годы; их объединяло множество пережитых вместе приключений, рассказы о которых всегда вызывали восхищенные вздохи и недоверчивые взгляды юных очаровательных леди, за которыми старательно уха­живал Дмитрий. Самого Дмитрия, однако, и забавляло, и злило одновременно, что гораздо чаще в итоге они падали к ногам Шарля, покоренные его агрессивной мужествен­ностью и классической красотой. Но Дмитрий никогда не обижался на друга и своего капитана зa его поразитель­ное, почти гипнотическое влияние на женский пол. Време­нами его, правда, бесило, что Шарль, который мог выбирать любую от Макао до Мехико, не выказывал ни малейшего желания делать это и удовлетворялся случайными и ред­кими интрижками.
Мягкий мелодичный смех прервал размышления Шар­ля, он подозрительно покосился на палубу. Блестящая го­ловка Рэйвен склонилась к косматой голове стюарда, они сосредоточенно что-то обсуждали. Губы Шарля сжались в сердитую тонкую линию, а изумрудные глаза сузились в щелки. Рэйвен положила маленькую руку на рукав Эвана Флетчера и встала на цыпочки, чтобы шепнуть ему что-то прямо на ухо. Затем она исчезла в вихре муслиновых юбок, оставив Шарля гадать, что же она замышляет.
В просторной капитанской каюте Рэйвен терпеливо дождалась, пока Эван принес дымящиеся от пара ведра. Она с вожделением поглядывала на почти полную ванну. Пока Эван заполнял ванну доверху, она подошла к иллю­минатору, где на крюке висела клетка с птицей. Ее при­крыли от света темной бархатной накидкой. Рэйвен приподняла уголок и заглянула внутрь. Проснувшаяся птичка нахохлилась и взглянула на нее. Рэйвен стало жаль птицу, которую по прихоти капитана не выпускали на волю. С того самого вечера она ни разу не слышала, чтобы птица пела. Рэйвен подумала, не клетка ли тому виной.
– Когда-нибудь я прослежу, чтобы он выпустил тебя, – прошептала она. Брови ее сердито нахмури­лись. – Он не имеет права держать тебя, словно в тюрь­ме, ради собственного удовольствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152