И вы сами прекрасно знаете, что никогда не дали бы согласия на свадьбу, если бы не были такого же хорошего мнения о его нраве, как и я.
Сэр Джон нахмурился.
– Надеюсь, вы правы.
Кейт тоже надеялась. Она оглянулась, отыскивая глазами своего зятя, который стоял в другом конце комнаты и разговаривал с лучшим другом сэра Джона герцогом Бэдфордским. Она должна была признать, что он выгодно выделяется среди гостей своим черным костюмом и темными волосами, перехваченными простой лентой, а свет, излучаемый свечами, играет на его жестких мужественных чертах лица.
Кейт вздохнула и снова посмотрела на Таунсенд, которая перешла от Геркуля к Парису, и вдруг, совершенно неожиданно, что-то кольнуло Кейт, – дурное предчувствие.
Несмотря на уверенность, высказанную в разговоре с Джоном, она не могла не думать о том, какая Таунсенд хрупкая, какая она еще молодая, как много ей предстоит: трудности замужества, рождение и воспитание детей, удары, которые жизнь, несправедливая вообще, без устали наносит тем, кто менее всего их заслуживает. Более того, герцог Войн не был, конечно, сговорчивым человеком, не то что брат Джона Лео, например, который безропотно подчинялся грубому обращению своей жены. Задача Таунсенд – не из легких, роль герцогини Войн обещала быть трудной.
Чья-то рука нежно обняла Кейт за плечи, пробуждая ее от дум.
– Не надо недооценивать мою сестричку, – сказал ей Лурд нежно на ухо. – Я всерьез сомневаюсь, что вы с отцом бросили ее в пасть льву. Но даже если это так, лев скоро обнаружит, что у нашего львенка тоже очень острые зубы.
– Сейчас я слышу глас мудрости, – сказала Кейт, улыбаясь ему.
– Нет, – угрюмо обронил сэр Джон, – это всего лишь пиво.
Время шло, тьма медленно окутывала землю, и постепенно, неохотно танцоры выходили из круга по двое и по трое. Еще недавно шумная, переполненная столовая пустела, а холл наполнялся веселыми подвыпившими гостями, посылавшими лакеев за своими пальто, перчатками и накидками. Кареты отъезжали по аллее тесной вереницей, и громкие голоса невнятно желали доброй ночи, а собаки за конюшнями, разбуженные шумом, подняли отчаянный лай.
Ян и Таунсенд стояли с Кейт и Джоном в дверях, пожимая руки уезжающим гостям и терпеливо снося шутливые и грубоватые намеки на то, что ожидает молодых, когда они, наконец, останутся наедине. На все это Таунсенд отвечала краснея и улыбаясь по-девичьи, а когда Бейли закрыл входную дверь за последним гостем и семья осталась одна, чтобы осушить традиционный свадебный кубок, она вдруг опустилась в изнеможении на ступеньки, приподняв юбки.
– О Господи, помогите мне кто-нибудь, – смеясь сказала она. – Мои ноги отказали мне.
Все устремились к ней, однако именно Ян оказался первым. Подняв ее на руки, он бегло кивнул всем и, не говоря ни слова, быстро понес ее вверх по ступеням. У оставшихся внизу осталось мимолетное впечатление от улыбающегося сонного лица Таунсенд, помахавшей им из-за его плеча, прежде чем они исчезли за поворотом лестницы. Где-то вдалеке стукнула дверь, и внизу, в Большом холле надолго воцарилось неловкое молчание.
– Вот и проводили жениха с невестой в постельку, – заметил Геркуль усмехаясь.
– Идемте, Перси, Элинор, – живо воскликнула тетя Арабелла. – Нам и самим пора в постель. Ведь, кажется, свадьба закончилась. Перси! – ее голос стал резким. – Ты слышишь меня?
Но Перси продолжал стоять у основания лестницы, растерянно глядя вверх. Арабелла не могла устраивать сцену в присутствии слуг, и это сердило ее, так что она с трудом сохраняла самообладание.
Она была рада, что ее драгоценный сын избавился от ветреной девушки и что свадьба наконец позади. Ей потребовались все ее умственные способности и умение пилить Перси, чтобы помешать ему – при первом удобном случае – мчаться в Бродфорд и повторить ту жуткую сцену, когда он без доклада ворвался в спальню кузины месяц тому назад. Она содрогнулась при одном воспоминании об этом. Слава Богу, что ничего не произошло и что Кейт удалось так быстро от него отделаться. Что же до Яна Монкрифа и его шокирующего поведения, ну, она желает своей племяннице счастья и благополучия.
– Перси! – помимо ее желания в голосе ее прозвучало нетерпение.
Перси недовольно оглянулся.
– Простите, мама, но я не поеду с вами. Разве вы не понимаете, что никто ни разу до сих пор не удосужился предостеречь ее? Что никто даже не пытался остановить...
– Молчи! – голос Арабеллы прозвучал как удар кнута.
– Пойдем, Белла, зачем так спешить домой? – укорил ее шурин, взяв под руку и бережно ведя в гостиную. – Не надо торопить всех. Свадебный напиток – кодл – готов, и я лично намерен его выпить. Кто еще?
– Я с тобой, – тотчас отозвался Лео, и, когда он улыбнулся, обнаружилось поразительное сходство между братьями. Подойдя, он ударил сэра Джона по плечу. – Поднимем тост за твою дочь, друг Джонни, и еще один за Война, спокойствие духа которого, позволю себе сказать, приказало долго жить и требует достойного захоронения. – Он оглянулся на Перси. – Пойдем, юноша, – добродушно добавил он. – Все кончилось.
Тем временем в парадных покоях, которые до недавнего времени занимала вдовствующая Изабелла Монкриф, перед зеркалом стояла новая герцогиня Войн, молча ожидая, когда горничная разденет ее и расчешет волосы. Подняв руки, она позволила Китти надеть на себя красивую ночную сорочку розового шелка, подаренную Констанцией.
Таунсенд забавляло, что Китти нервничает. Яркий румянец покрыл щеки девушки, а ее обычно веселая болтовня затихла.
И нельзя было осуждать ее за это, учитывая, что за всем этим ритуалом отхода ко сну наблюдал от дверей герцог Войн собственной персоной, который ничего не говорил, а просто стоял там, скрестив руки на груди, – темная, массивная фигура в тусклом свете свечей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109