Поэтому Ровену продолжал беспокоить вопрос, на который она до сих пор так w не смогла получить ответа: какой выбор сделал Квин, решил ли он остаться на службе у герцога Веллингтона или присоединился к тем, кто отправился воевать на Американский континент?Ей так и не удалось узнать, где сейчас находится майор Йорк. Наверное, и Джон Кроукер не рассеял бы ее сомнений. И она продолжала ломать голову, кто бы мог дать ответ на мучивший ее вопрос. А что, если попытаться узнать об этом у Шарлотты, написав ей в Дорсет письмо, или добиться разрешения на встречу с герцогом Веллингтоном и самой спросить его о местопребывании Тарквина.Но от использования этих возможностей Ровена сразу же решила отказаться, сочтя их для себя неприемлемыми. Она не сомневалась, что семья Йорков с презрением осудит ее за безрассудство, а Веллингтон найдет благовидный предлог, чтобы отказаться встретиться с ней. Но она должна узнать, находится ли Квин здесь, в Париже. Узнать любой ценой, иначе она сойдет с ума.Домой Ровена вернулась поздно.– Да, мадемуазель, они уже отдыхают, – зевая, сказал слуга. – Даже мадам и молодые леди решили сегодня лечь пораньше.– Спасибо, Джеральд. Спокойной ночи. Ровена поднялась к себе в комнату.В течение последних нескольких дней стояла необычайно теплая погода, и окна в спальне Ровены были раскрыты настежь. В кресле рядом с кроватью мирно дремала служанка по имени Полин, которую недавно нанял дядя Анри.Осторожно обойдя ее, Ровена подошла к окну, облокотилась на край подоконника и стала прислушиваться к приглушенным звукам смеха и музыки, грохоту транспорта, хлопающим звукам фейерверка, которые доносил до нее теплый ночной ветерок.Париж не засыпал даже ночью. Он мог быть погружен в кромешную темноту, мог быть грязным, зловонным, сырым, с немощенными улицами, но, несмотря на это, парижане любили свой город и ощущали к нему глубокую привязанность. Иностранцы, приезжавшие в Париж, также восхищались неповторимым обликом и атмосферой этого города.Скользя взглядом по крутым крышам Парижа, Ровена ощутила чувство щемящей ностальгии по дому. Она истосковалась по Шартро, по виноградникам, в которых сейчас уже созрели тяжелые гроздья. Она думала о цветах в саду, об увядающей прелести лета, такого щедрого в этом году. Образ жизни в Коньяке совершенно иной, чем в Париже. Там люди не ломают голову над тем, что им надеть к ужину или какой вид развлечения выбрать. Их жизнь не напоминает увеселительную прогулку и не является забавным времяпрепровождением. На жизнь там зарабатывают тяжелым трудом, а об удовольствиях и развлечениях думают, лишь поработав до седьмого пота.– Самое время возвращаться домой, – нетерпеливо подумала Ровена.Как это ни странно, но Шартро она полюбила всей душой, для нее этот уголок земли стал самым желанным. Шотландию она тоже помнит. Там, в Глен Роузе, прошли годы ее юности, но все же Шартро милей и дороже ее сердцу. Она не будет писать семье Йорков в Дорсет, неожиданно решила Ровена, и не будет добиваться разрешения встретиться с герцогом Веллингтоном. В глубине души Ровена верила, что Квин находится в Париже, а не в Америке. Он никогда не утруждал себя писаниной. За долгие месяцы их разлуки он удосужился написать ей одно-единственное письмо, и это, несомненно, означает, что он забыл о их любовной связи. Ей стоит поступить точно так же. Она возвратится домой к Симону, забудет о своих глупых переживаниях, подавит сердечную боль, которая живет в ней и не хочет утихнуть. Она еще молода. Может быть, со временем...– Ровена?Вздрогнув, Ровена отошла от окна.– Это ты, Мадлон. Заходи. Я думала, что ты спишь.– Я ожидала твоего возвращения в гостиной. Слышала, как подъехала карета.Хорошенькое личико Мадлон выглядело бледным пятном в свете свечей, но Ровена заметила, что оно было припухшим, и поняла, что кузина плакала. Приложив палец к губам, она кивком указала в сторону кресла, в котором дремала Полин.– Я поняла, – шепнула Мадлон. – Сейчас я уйду. Мне нужно было сказать тебе, что решающий момент наступил. Ты сможешь завтра пойти со мной?Сердце Ровены забилось учащенно.– Так быстро?– Это не быстро, – возразила Мадлон. – На самом деле это слишком медленно. Знаешь, меня в последнее время преследует страх, что она... что женщина, к которой я собираюсь идти на прием...Сухой кашель застрял у нее в горле, не давая возможности говорить, и Мадлон отвернулась, чтобы смахнуть набежавшие слезы скомканным платочком.– Так ты пойдешь со мной, Ровена? – хрипло спросила она.– Конечно же, пойду.– О, благодарю, – облегченно вздохнула Мадлон. – Я не была уверена, что ты согласишься.Она повернулась, крепко обняла Ровену и, не говоря ни слова, быстро вышла из комнаты. Глава 13 Мадлон все продумала и распланировала с величайшей тщательностью: дома никого не останется, ее родители пойдут на музыкальный вечер, а Жюстина на день рождения одного из ее друзей. В последний момент тетя Софи собралась было сопровождать их, но Мадлон сказала, что они с Ровеной отправляются в Лувр на выставку картин, украденных Бонапартом из церквей Памплоны во время его вторжения в Испанию.– Надеюсь, вы не будете разочарованы, – с серьезным видом заметила тетя Софи. – Разглядывать картины – невероятно скучное занятие.– Конечно же, ты права, мама, – сказала Мадлон, закатывая глаза. – Но мы собираемся смотреть не столько на картины, сколько на людей.– Ну что ж, тогда увидимся вечером, – сказала тетя Софи.Минут через двадцать подъехал заранее заказанный экипаж и обе девушки сели в него. День перевалил за вторую свою половину, было очень тепло, но Мадлон надвинула на лицо капюшон своего плаща, как бы пытаясь скрыть от встречных свое эмоциональное состояние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145