Иден была потрясена - она узнала мундиры риссальдаров, младших офицеров-индусов, которых выделяли из рядового состава. От них-то можно было ожидать верности. Если даже риссальдары изменили присяге, которую давали все индусы на военной службе у англичан, что же говорить о сипаях, которые, как и предсказывал ее отец, уже многие месяцы были на грани бунта?
Иден услышала, как один из них грязно выругался, когда тяжелый мушкет выскользнул у него из рук и с грохотом упал на ступени веранды.
- Постой, брат, я не могу тащить сразу все!
- Брось ружье, - посоветовал напарник, - найдем еще сколько угодно, а вот добыча наша стоит подороже, чем это ржавое старье!
Они засмеялись и с мешками в руках поспешили по пожухлой траве в сторону густых зарослей бамбука за дальней от девочки стеной домика.
Затаив дыхание, Иден подождала некоторое время, убедившись, что в доме больше никого нет, спрыгнула на землю, пригнувшись перебежала лужайку перед домом и подняла брошенный мушкет. Он был старый и слишком тяжелый для нее, но заряженный, а стрелять она умела. Прижимая мушкет к груди и придерживаясь спасительной тени колючего кустарника, Иден побежала к дому миссис Персиваль.
Слезы радости наполнили ее глаза, когда она добежала до цветочных клумб, украшающих опрятный двор полковника Кармайкла-Смита, и увидела, что дом не пострадал от пожара. Но все равно выглядел он очень странно и непривычно пусто. А что это лежит в дверном проеме между верандой и комнатой? Глаза девочки расширились от ужаса, когда она узнала труп Мемфаисалы, толстой кухаркигмагометанки, служившей у полковника. Вещи, разбросанные на ступенях и перед домом, молча рассказывали о трагедии, которая произошла здесь.
- Миссис Персиваль! Изабел! - закричала Иден, одним махом перелетая через ступеньки.
- Иден! Иден-баба!
Иден обернулась на зов, держа наготове мушкет, если вдруг потребуется стрелять, и чуть слышно всхлипнула, увидев, как невысокая индианка в разорванном сари поспешила ей навстречу в жарких лучах утреннего солнца.
- Ситка! - радостно вырвалось у девочки.
- Благодарю богов, что ты жива! - запричитала женщина, крепко обнимая девочку. - Я все время ждала, пока ты вернешься с прогулки. Первый раз в жизни не ругала тебя за дурные привычки.
- Ситка, что случилось? - спросила Иден, переходя на хиндустани, родной язык женщины. - Это сипаи? Они восстали против нас? А где миссис Персиваль и Изабел?
- Тише, piari, не говори так громко! Нам надо спрятаться. Послушай, разве ты не слышишь выстрелы? Сова-ры прочесывают все вокруг - ищут англичан, им все равно, кого убить, лишь бы никого не осталось в живых. - Индианка потянула девочку за раскидистый кустарник, растущий с теневой стороны дома, и, все время оглядываясь, шептала: - Твой отец, полковник-саиб, ошибался, когда думал, что в Мируте будет безопаснее. Ведь здесь стоит столько английских полков. А здесь-то все и началось. Толпа на базаре кричала, мол, пора покончить с правлением Компании, там и первая кровь пролилась!
Иден вздрогнула, когда посмотрела в переполненные ужасом глаза женщины, которая ухаживала за ней с самого рождения.
- Значит, это восстали сипаи? - шепотом спросила она.
- Сипаи и совары, пехота и кавалерия, - со слезами ответила Ситка. - И поднялись они не только против английских офицеров, но и против их жен и детей, против всех иноземцев. Все англичане, все до одного, сегодня в опасности!
- Это они сделали? - спросила Иден, оглядываясь вокруг. - А ведь отец говорил, что еще не поздно пойти на уступки…
- Ты, вижу, не знаешь последних новостей, - объяснила Ситка. - Вчера военный трибунал приговорил к пожизненным каторжным работам восемьдесят пять соваров.
- Трибунал? - У девочки перехватило дыхание.
- Полковник Смит-саиб сам огласил приговор. Твой отец, возможно, и помнит его как благородного, достойного человека, но годы, судя по всему, отняли у него разум. Здесь еще. никогда не слышали более несправедливого приговора!
- Господи, да что же сделали эти совары? - удивилась Иден.
Ситка сложила вместе обкусанные темнокожие пальцы.
- Говорят, они отказались использовать в своих ружьях картриджи, что изготовила Компания. Вот полковник-саиб и генерал Гевитт-саиб решили преподать остальным хороший урок.
Мысли Иден путались. Она вспомнила, что отец не раз говорил об этих картриджах, называя их дьявольским творением. Он предсказывал, что переход на новые картриджи может послужить той самой искрой, из которой разгорится пламя восстания по всей Индии. Новые картриджи смазывали жиром коров и свиней. Чтобы вскрыть, их необходимо было надкусить. Вот против этого и возражали все солдаты-индусы, для которых говяжий жир во рту такое же оскорбление, как свинина для мусульманина.
- Сипаи смотрели на картриджи как на заговор Компании, которая хотела покончить с их кастовостью, - добавила Ситка и вздрогнула, потому что для индуса разрушить индийскую кастовость означало посягнуть на святая святых. - Когда солдаты в Мируте отказались прикасаться к картриджам, Кармайкл-Смит-саиб обвинил их в неповиновении, а генерал-саиб приказал снять с них форму на площади, и их увезли в исподнем.
«Болваны!» - подумала Иден. Комок, который застрял у нее в горле, когда она увидела мертвого Колина Джеффорда за воротами поселения, стал еще тверже. Подумать только! Пока она носилась по равнине, забыв обо всем на свете, обезумевшая толпа из города ворвалась в тюрьму, освободила арестованных и пошла на англичан, которые опозорили их. Обида, которая постепенно накапливалась в людях, наконец выплеснулась. И даже таким все понимающим мудрецам, как полковник Дугал Гамильтон, уже не под силу было изменить ход событий и укротить бушующую ярость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136