Два раза на протяжении пути Энни приходилось сворачивать с дороги и прятаться за деревьями, пропуская мимо орды драгун. По обеим сторонам дороги валялось множество убитых и умирающих раненых.
Энни бешено погоняла Бруса и наконец влетела в Инвернесс. Редкие прохожие шарахались от странного зрелища женщины с окровавленным трупом в седле; из окон домов, напротив, глазели любопытные лица, но Энни было все равно. Наконец Энни уже стучалась в двери особняка в конце Черч-стрит.
— Матерь Божия! — всплеснула руками леди Драммур, появляясь на крыльце. — Энни, это ты?
— Я не знала, куда отвезти его, — проговорила та.
Если бы не белокурая грива волос, леди Драммур, пожалуй, и не признала бы в изуродованном трупе Макгиливрея. Посмотрев на него, она перекрестилась.
— С тобою-то все в порядке, дочка? — осторожно спросила она.
— Слава Богу, — поспешила заверить ее Энни, хотя сама не была уверена в этом. — Англичане… Они творят такие ужасы, что кровь в жилах стынет…
— Да не стойте же разинув рот, болваны! — прикрикнула леди Драммур на слуг. — Внесите тело в дом, обмойте его как следует… И поаккуратнее с ним — это вам не дрова! Заходи, Энни, отдохни хоть чуток с дороги…
— Не могу, леди Драммур. Ангус велел мне как можно быстрее ехать в Моу-Холл.
— Ты видела моего Ангуса? — обрадовалась старуха. — Он жив?
Энни сама не была уверена, что действительно видела Ангуса, что он ей не померещился… От всего пережитого она была словно в бреду.
— Он велел мне ехать в Моу-Холл, — повторила она. Старая леди с ужасом смотрела на Энни. Та была бледна и тряслась как в лихорадке. Глаза словно у безумной. Грубая мужская одежда была вся истерзана и в крови.
— Хорошо, — проговорила леди Драммур, — поезжай, но сначала прими хотя бы ванну, глотни горячего грога, переоденься — тебя все слуги испугаются, если ты вдруг заявишься домой в таком виде!
Но, поднявшись наверх, Энни почувствовала себя такой обессиленной, что способна была разве что рухнуть на кровать в чем была. Горничная помогла ей раздеться. Энни заметила, что ее руки все в порезах, но не могла вспомнить отчего. В приготовленную для нее ванну Энни все-таки залезла и, сидя в ней, начала понемногу приходить в себя. По крайней мере она была уже в безопасности, вдалеке от всех этих ужасов…
После ванны Энни, закутавшись в халат, пила горячий грог. Леди Драммур пыталась расспросить ее, что же, собственно, произошло, но Энни не могла ответить ни на один вопрос.
— Ничего не помню! — отвечала она. — Не помню даже, как добралась сюда…
— Ничего удивительного, дочка, — покачала головой леди Драммур, — ты ведь испытала такой шок…
— Мне нужно ехать в Моу-Холл, — настаивала она. — После боя осталось много раненых, должен же кто-то за ними ухаживать… Кстати, ты не знаешь, что с принцем?
— Слава Богу, жив и здоров. Решено переправить его в Рутвен. Ты уверена, Энни, что тебе нужно ехать? У меня есть потайная комната под лестницей, там никто тебя не найдет — прячься, сколько надо…
Энни покачала головой:
— Нет, я должна быть с моими людьми. Теперь, когда нет Джона, нет Джиллиза, должен же кто-то…
— Джиллиз тоже убит? — всполошилась леди Драммур.
— Да, — печально подтвердила Энни, — я видела, как он погиб. Что с Эниасом и близнецами — не знаю. Остатки нашей армии рассеялись по лесам — узнать, кто остался жив, а кто нет, можно будет только через несколько дней.
— А что с Ферчаром? — поинтересовалась вдова.
— Тоже не знаю. В последний раз видела его сегодня утром, перед боем. Велела ему держаться от битвы подальше, но ты же сама его знаешь…
— Знаю, — кивнула леди Драммур, — такой же упрямый, как и ты. Что ж, — добавила она, помолчав перед этим с минуту, — если уж ты так настроена ехать в Моу-Холл, поезжай прямо сейчас, пока путь открыт. Пожалуй, тебе лучше ехать по восточному мосту, а затем той дорогой, что поворачивает на юг… Я дам тебе пару надежных, хорошо вооруженных парней.
— Ты позаботишься о Джоне?
— Позабочусь, крошка, позабочусь. Клянусь, он будет похоронен как надо, по-христиански…
— Я хотела бы проститься с ним.
— Хорошо, одевайся, детка. Жду тебя внизу.
Через несколько минут Энни в элегантном синем бархатном костюме амазонки с пышными кружевным воротником и манжетами спускалась вниз по лестнице. Одобрительно кивнув при виде ее наряда, вдова повела ее в винный погреб. Подойдя к одной из стен, старуха поколдовала над ней, что-то где-то нажав, что-то повернув, — и стена раздвинулась, открыв вход в тайную комнату. Энни слышала слухи, ходившие о давних связях семейства леди Драммур с контрабандистами, но раньше бывать здесь ей никогда не доводилось.
Комната оказалась огромной кладовой, уставленной всевозможными контрабандными товарами. Вдоль стен тянулись полки с множеством бутылок. Потолок поддерживался мощными бревнами, пахло землей и червями.
— Среди этих вин, — кивнула вдова в сторону бутылок, — есть очень старые, времен прапрадедушки Ангуса. Думаю, Джону бы понравилось такое окружение — толк в хорошем вине он знал…
Посреди комнаты стоял большой, широкий стол. Энни сделала знак двум служанкам, занятым с телом Джона, и те почтительно отступили в сторону. Энни подошла к столу. Лицо Джона и волосы уже обмыли. Остальное скрывало покрывало. Джон лежал как живой, и Энни казалось — сейчас он раскроет глаза, вскочит и весело подмигнет: «Вы что, и вправду решили, что я погиб? Не родился еще человек, который убьет Джона Макгиливрея!»
Энни наклонилась над Джоном и поцеловала его в лоб.
— Прости, Джон, — проговорила она, — у меня мало времени. Спасибо тебе за все. За все, что ты для меня сделал, за то, что всегда был моим другом, за то, что любил меня… Знай, что я по-своему тоже любила тебя — и всегда буду любить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98