Мучительный стон, который при этих словах вырвался из уст Виктории, казалось, подхлестнул Майлза.
Он с такой яростью налетел на Гилфорда, что тот не успел и пальцем пошевелить, чтобы отразить его молниеносное нападение. Миг спустя сбитый с ног Гилфорд уже валялся на спине на полу конюшни, а из носа у него капала кровь.
— Уберите от меня этого мясника! — завопил Хэррисон, зажимая рукой разбитый нос. — Он же сломал мне переносицу!
Поднявшись кое-как на ноги, он хотел было ударить Майлза по лицу, но молодой американец по части драк был большой дока, поскольку обучился этому искусству еще в детстве, возясь со своими братьями. Майлз опять сбил Хэррисона с ног, прижал его руки к полу и, глядя в окровавленное лицо врага, прорычал:
— Сейчас же извинись перед леди!
Гилфорд упрямо хранил молчание.
Майлз нанес ему короткий удар в челюсть с правой.
— Извиняйся, я сказал!
Хэррисон застонал от боли и, испугавшись, что может лишиться зубов, крикнул:
— Хорошо! Я прошу у леди извинения!
— Так-то лучше, — проворчал Майлз, после чего отпустил руки Гилфорда и распрямился. — А теперь пошел вон отсюда!
Хэррисон поднялся на трясущихся ногах с пола и, чтобы не упасть, ухватился за столб, подпиравший потолок конюшни. Его измазанное в крови, исцарапанное лицо было страшным.
— Ты пожалеешь о содеянном, Уэлсли, горько пожалеешь, — прохрипел он, после чего посмотрел горящими от ненависти глазами на Викторию и добавил: — И ты тоже. Вы оба горько об этом пожалеете!
Двинувшись шаткой трусцой по проходу, он отбежал на почтительное расстояние от молодых людей и, повернувшись к ним, погрозил Виктории пальцем.
— Я еще до тебя доберусь, девка! — выкрикнул он. — Ты только корчишь из себя леди — на самом же деде ты ничуть не лучше какой-нибудь служанки-деревеншины, которая в свободное время приходит на конюшню, чтобы поваляться в грязи с конюхом!
Майлз погнался было за Хэррисоном, но тот, изведав уже вкус кулаков американца и понимая, что все преимущества на его стороне, не стал его дожидаться и бросился к двери.
— Беги, ублюдок, да быстрее перебирай ногами! — крикнул ему вдогонку Майлз. — Не то я буду гнать тебя пинками до самого Гилфорд-холла!
Выглянув из дверей конюшни, Майлз убедился, что Гилфорд ударился в паническое бегство, и вернулся к Виктории.
Она стояла на коленях возле новорожденного жеребенка и плакала навзрыд.
— Что случилось? — спросил он, опускаясь рядом с ней на корточки. — Надеюсь, мы в пылу драки не причинили жеребенку вреда?
— Нет, — всхлипнула девушка, покачав головой. — С крошкой все в порядке. Вот только я теперь пропала.
Невзирая на ее слабый протест, Майлз притянул девушку к себе и заключил в объятья.
— Ничего подобного, дорогая моя. Вовсе ты не пропала. Поверь, Хэррисон вряд ли обмолвится об этом происшествии хотя бы словом! Иначе ведь ему придется признать, что его разделал под орех дикий и невежественный болван!
Виктория громко всхлипнула и сквозь завесу спутанных волос посмотрела на Майлза.
— Откуда ты знаешь, что он так тебя называл?
— Он? — с ухмылкой осведомился Майлз. — Так или примерно так называла меня ты!
— Ox! — простонала Виктория, смутившись еще сильнее. — От кого же ты об этом узнал?
— Да об этом твердят все, кому не лень, — сказал со смехом Майлз, всматриваясь в ее лицо. — Ну, ты успокоилась? — спросил он, с минуту помолчав и уже без улыбки.
— Отчасти, — кивнула Виктория, стараясь не встречаться с ним взглядом. — Только на душе очень уж тоскливо.
— Потому что Гилфорд видел, как мы целовались?
— Хорошего в этом мало, — пробормотала девушка. — Однако есть и другая причина — много хуже. Мы и впрямь делали все то, в чем он нас обвинял.
Майлз нахмурился.
— Может быть, не стоит затевать весь этот разговор снова? Мы целовались, Тори, — и что же? Что в этом дурного?
Виктория вдруг вскочила и стремительно пошла двери.
— Ты все время это повторяешь, Майлз, но уверяю тебя — в этом случае ты ошибаешься! Настоящая леди нипочем не станет обниматься с мужчиной на соломе в стойле. Даже если Хэррисон будет держать рот на замке, я не смогу находиться в приличном обществе, зная, как низко я пала!
— Что это значит — «как низко я пала»? — недоуменно осведомился Майлз, следуя за Викторией по проходу между стойлами. — Намекаешь, что ты превратилась в падшую женщину? Но это же глупо! На самом деле ты самая настоящая женщина, чувственная и страстная! Неужели этого нужно стыдиться?
— Замолчи сейчас же! — вскричала Виктория, прижимая ладони к заалевшим щекам. — Ты не смеешь говорить со мной о таких вещах!
— Наоборот — как раз об этом нам и нужно разговаривать!
— Ты меня не понимаешь! — воскликнула Виктория.
— Не понимаю, — развел руками Майлз. — Может быть, ты все-таки объяснишь мне, что к чему?
Виктория с такой силой замотала головой, что ее черные волосы крылом взметнулись в воздухе.
— Ничего я тебе объяснять не стану! Я просто хочу, чтобы ты ушел. И ушел навсегда. Поверь, на этот раз я говорю совершенно серьезно.
Майлз на миг прикрыл глаза. Ему казалось, что он вот-вот взорвется. Решение, которое приняла Виктория и которое он был не в силах объяснить, окончательно вывело его из себя.
— Как скажете, миледи, — он остановился, склонил голову в поклоне и прищелкнул каблуками. — Если вы предпочитаете растравлять и лелеять в себе чувство вины, я воспрепятствовать этому не могу. В конце концов, кто я такой, чтобы лишать вас главного вашего удовольствия?
Обогнав Викторию, он большими шагами вышел из дверей конюшни, и миг спустя девушка услышала топот копыт лошади, уносившей его прочь от Пемброк-хауса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112