– Может, они примут меня за великана-людоеда и я смогу безнаказанно грабить их кладовые, – пожал плечами Колин.
– Но ты никогда так не выглядел. Никогда… – Она изучала его лицо, словно ожидая увидеть на нем следы ненормальности.
– Полагаю, ты права. Однако мысль о том, что я выгляжу потрепанным, меня не волнует. Оставшись без камердинера, без чистой смены одежды в пределах досягаемости, я вполне имею право изменить своим привычкам. Кроме того, я слишком голоден, поэтому не хочу тратить еще полчаса, чтобы развести огонь, согреть воду и побриться.
– Надеюсь, моя одежда не так помялась, как твоя, – без особой уверенности ответила Ферн. – Помоги мне, пожалуйста, одеться. Если я смогу причесать волосы, то скоро буду готова.
– И тебе не будет стыдно показаться со мной? – весело спросил он.
– Будь ты даже настоящим людоедом, мне сейчас все равно. Я не хочу оставаться здесь одна, – твердо сказала Ферн. – Кроме того, боюсь, я выгляжу не намного лучше.
Колин помог ей надеть корсет. Прикосновения к талии жены вызвали у него легкое эротическое возбуждение, однако все чувственные мысли были побеждены настойчивыми требованиями желудка.
– Я не нашел твой кринолин, – признался он, протягивая ей первую из нижних юбок.
– Я бы даже не пыталась носить его на этих лестницах. Самый маленький шириной пять футов, а лестницы здесь не шире двух с половиной. И мне он для загородных прогулок не требуется.
Когда платье было застегнуто, Ферн наклонилась, чтобы произвести некие манипуляции с завязками юбок. В результате они уже не мели пол, слегка открывая цветной шелковый подол нижней юбки.
– Ловко, – заметил Колин.
– Это мое платье для загородных прогулок, – серьезно объяснила Ферн. – Оно поднимается, чтобы роса не могла его испортить.
Укладка волос оказалась не такой быстрой. Сначала она решила заплести косу, но та никак ей не поддавалась. Наконец, покраснев от раздражения, Ферн безжалостно заколола волосы дюжиной шпилек.
– Мне нужна хотя бы служанка, – решительно произнесла она.
Колин понял, что его жена изменилась не меньше, чем он, хотя не мог представить, как маленькая кроткая девушка, за которой он ухаживал в гостиной ее матери, столь решительно выразила свое желание, почти требование.
– Конечно, – сказал он, упрекнув себя за невнимательность.
Он просто не привык думать о нуждах другого человека. Арендаторы и слуги получали необходимое без учета их личных желаний и потребностей. Но ведь жена, как он начинал сознавать, это не принадлежность вроде кареты или экономка, а нечто более интимное, требующее особой заботы.
Выйдя из комнаты, они спустились по узким лестницам до неогороженной площадки лестничного пролета, ведущего со второго этажа на первый. Колин замедлил движение, слегка повернувшись, чтобы его спина касалась стены.
Каменный пол внизу казался очень далеким и очень твердым. Сколько до него падать? Двадцать футов? Больше? Тут же в голове мелькнул следующий вопрос: убьет ли его падение? До сих пор он вообще не думал о высоте, но ведь раньше он и не лазил по таким лестницам.
Последний шаг на каменный пол он сделал с явным облегчением и повернулся, когда Ферн присоединилась к нему. Ее лицо было мертвенно-бледным, искаженным.
– Мне это не нравится, – отчетливо сказала она.
– Не могу представить, чтобы это кому-либо понравилось.
Ферн кивнула на громадные двойные двери в центре длинной стены, которые они не заметили ночью.
– Можно выйти отсюда?
– Нет. Я видел их, когда мы приехали. Тут должна быть лестница, ведущая сюда с земли, но она давно исчезла. Двери открываются в пустоту.
Ферн вздрогнула.
– Знаешь, пустоты мне уже надолго хватит.
Они спустились на кухню по задней лестнице, и Колин повел жену к маленькой обшарпанной двери в тени одной из колонн. Должно быть, ее прорубили в каменной стене башни лишь через несколько столетий, камень, образующий дверную раму, немного отличался по цвету.
Толкнув дверь, Колин отступил в сторону, чтобы пропустить Ферн во двор, который обнаружил прошлой ночью.
– Деревня находится в другой стороне, поэтому отсюда идти дольше, чем с фасада. Зато этой дорогой не нужно ходить по тюдоровскому крылу, – ответил Колин на вопросительный взгляд Ферн. – Удивляюсь, как оно вообще ночью устояло. Отсюда не видно, что исчезло полкрыши, внешние стены по крайней мере стоят.
– Я с радостью предпочту более долгую прогулку без риска, что дом упадет мне на голову, – нервно произнесла Ферн. – Если даже он выглядит сейчас неповрежденным.
– Полагаю, деревня в миле отсюда, – сказал он, предложив ей руку.
– Все эти земли твои? Квадратная миля составляет триста шестьдесят акров.
– Наших тут около тысячи акров, возможно, чуть больше. Хотя ничего из собственности в старой деревне моей семье не принадлежит.
– Столько земли не должно быть в подобном запустении, – нахмурилась Ферн.
– Я и сам так думал, – сказал Колин, окидывая взглядом болотистую местность. – Правда, не знаю, чего тут можно добиться без основательных и дорогостоящих преобразований. Я собирался начать с разведения лучших пород овец, но когда я попросил своего адвоката изучить мое финансовое положение для такого предприятия, тот обнаружил только полную неразбериху в отчетах, не получив никакой помощи от управляющего. В день моего совершеннолетия отец просто дал мне гроссбухи и небольшое содержание. Я посылал сюда двести фунтов в год на хозяйственные расходы, практически не имея никакой прибыли. Видимо, ее отсутствие и довело это поместье до такого состояния. Отец, придирчиво следивший за всеми арендаторами, не упускавший ни одной мелочи, всегда избегал этого места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61