Неестественность позы объяснялась тем, что на Алси снова затянутее нелепый корсет, поскольку, как и Думитру, она снова была в собственной одежде.
Это та самая амазонка, в которой Алси приехала в Северинор, вздрогнув, сообразил Думитру, глядя ей в спину. Теперь платье едва можно было узнать. Модный шлейф грубо отрезан на уровне лодыжек, шелк весь в пятнах грязи и кажется скорее коричневым, чем серым, оторванный золотой галун жалко свисает с корсажа, под мышкой прореха, видно, Алси пыталась подтянуть вверх низко пришитые рукава. Сейчас перед Думитру была жалкая тень той безупречной женщины, которую он знал, хотя при первой встрече она и показалась ему испуганной и усталой. В тот день он не понял, как далось ей шестидневное путешествие из Оршовы, не думал о том, как тяжела оказалась поездка в Северинор для девушки с ее привычками и воспитанием, не сообразил, какой ужас кроется под маской надменности и презрения. Вопреки своему отношению к Алси и ее поступку Думитру сейчас впервые почувствовал приступ жалости.
– Тебе не нужно страдать всю ночь из-за соблюдения приличии, – помимо своей воли тихо сказал он по-английски, чтобы их не подслушали.
– Что? – Алси машинально (во всяком случае, так показалось Думитру) повернулась к нему и тут же, помрачнев, отвела глаза.
– Я затяну тебе утром эту штуковину, если ты хочешь ночью спокойно отдохнуть.
– Нет, – мгновенно последовал ответ. В нем не было отчуждения и презрения, только непреклонность.
Думитру хмуро посмотрел на Алси, но ее веки были опущены, и он видел лишь темные полукружия густых ресниц.
– Я касался мест гораздо более интимных, чем шнуровка твоего корсета, Алсиона.
– Нет, – тем же тоном повторила она. – Теперь все изменилось. – Ее голос сорвался на последнем слове. Это проявление слабости оказалось трещиной, сквозь которую хлынули все ее сомнения. – Что с нами будет? – Алси взглянула на него, и от страха в ее глазах у Думитру сжалось сердце. – Что будет с тобой? Эти люди так обрадовались, когда поняли, кто ты, и это меня пугает.
– Не знаю, – решительно перебил ее Думитру.
Князь Обренович сделал сербских повстанцев пешками в большой политике, и, хоть, без сомнения, сочтет правителя соседних земель полезным инструментом в своей игре, Думитру представления не имел, какая участь его ждет. Он мог дать Алси пустые заверения, но не думал, что она заслуживает успокоения и лжи.
Алси молчала, хотя и не опустила огромных, окруженных темными тенями глаз. Потом она снова отвернулась, и Думитру не коснулся ее, хотя видел, что ее плечи содрогаются от сдавленных рыданий, – он не был уверен, что хочет это сделать.
Он смотрел поверх нее на огонь, пока пламя не угасло, оставив подернутые золой угли. Беспокойные мечты увлекли его в сон.
На следующее утро появились несколько мужчин в хороших английских костюмах и расплатились с гайдуками, которые отправились восвояси. Думитру объяснил Алси, что мужчины в костюмах – повстанцы, и то, как он произнес это слово, испугало ее. Он также сказал ей, куда их везут: в особняк князя Обреновича в Белграде. Князь коварен и безжалостен, сказал Думитру, и пользуется любой возможностью расширить собственные владения. В хаосе революции Обренович заставил султана признать его своим наместником в Белграде. Христианин, серб, чей княжеский титул насчитывает больше четырех веков, он в благодарность послал султану голову Карагеоргия, сербского героя и борца за независимость.
После такой обильной информации Алси долгими часами рисовала себе самое мрачное будущее для них обоих. Но, как ни медленно тянулся день, наконец наступила ночь, и Алси, измучившись, впала в забытье. Никогда она не ездила верхом так долго и так далеко. Она думала, что подвергала себя риску, сбежав от Думитру, но теперь понимала, что тогда и не знала, что такое настоящие трудности. Усталость затуманивала ее ум, боль свинцовой тяжестью вдавливала в землю, мышцы отчаянно протестовали против прежде неведомых страданий.
Повстанцы время от времени тихо переговаривались, но Алси даже не могла уловить, на каком языке они говорят. Она попыталась отвлечься математикой, стараясь сформулировать задачу.
Если свойства гиперкомплексных чисел можно описать уравнениями, которые действуют в области рациональных чисел, возможно, есть способ разложить гиперкомплексные числа на составляющие и вести расчеты отдельно. В конце концов, в физике вектор силы можно разложить на ортогональные проекции и рассчитать каждую отдельно, что значительно упрощает задачу. Почему так нельзя поступать с гиперкомплексными числами?
Дальше этого умозаключения Алси продвинуться не смогла. Числа и линии путались в ее уме, превращаясь в бессмыслицу. Полная луна поднималась все выше, в ее рассеянном свете Алси грезились таинственные тени. Впереди, покачиваясь в седлах, ехали всадники. Земля казалась задремавшей Алси огромным непостижимым гобеленом, который с каждой пройденной милей все глубже затягивал ее в себя, и в который ее судьба прихотливо вплеталась серебристо-черной нитью. Она почувствовала, что падает, и проснулась, в последний момент успев удержать равновесие. Кавалькада остановилась. Алси с изумлением оглянулась вокруг. Вместо привычной чащобы и бездорожья перед ней было что-то очень похожее на гостиницу. С одной стороны конюшня, с другой – собственно гостиница, двор замыкали две высокие каменные стены. Ворота крепко заперты. Ни спасения, ни выхода.
Подросток неопределенного возраста и пола стремглав выскочил из дверей гостиницы и, заговорив со спешившимися всадниками, взял под уздцы их лошадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92