- Я просил не мешать мне! - рявкнул он не оборачиваясь.
- Меня вы, во всяком случае, не просили. И потом, откуда мне было знать, что вы здесь? Вы никогда ничего мне не сообщаете.
На Рейберна этот мелодичный, насмешливый голос подействовал как ушат ледяной воды.
Он обернулся и, сидя на корточках, прислонился ноющей спиной к книжному шкафу, глядя на улыбающуюся Викторию.
- Добрый вечер, Алекто. Пришли меня мучить? Но здесь нет ни тяжелых камней, чтобы их катать, ни жадных до печени орлов. Я ищу несуществующую книгу записей.
Виктория выгнула тонко очерченную бровь, ее лицо приняло выражение фальшивой серьезности.
- Я хочу взять что-нибудь почитать, если ваша светлость позволит. Мне нечем заняться в ожидании ужина, когда наконец вы окажете мне честь и разделите со мной трапезу. - Она посмотрела на рубашку, до которой он разделся за час до того. - Я вижу, что сейчас вы не годитесь для моего общества, так что я уберусь в какой-либо другой угол этого дома. - Она помедлила. - Если, конечно, вам не нужна помощь.
Байрон усмехнулся:
- У меня были помощники, но я отослал их.
Он уперся локтями в колени и, подняв голову, посмотрел на нее. Ее язвительное настроение, судя по всему, кончилось вместе с обедом, сменившись игривостью, которая, пожалуй, тоже отличалась едкостью, но все же освежала после нескольких часов, проведенных в обществе угрюмого дворецкого. И что гораздо важнее, она бросила взгляд на окна, но ничего не сказала. Все, кроме одного, были плотно зашторены и не пропускали свет. Виктория не задала ни одного вопроса, который испортил бы ему настроение.
- Если только вы действительно хотите помочь...
- Если бы не хотела, не вызвалась бы, - возразила Виктория. - Я не страдаю жаждой мученичества.
Усмехнувшись, Байрон встал и отряхнул брюки, оставив на темной ткани длинные полосы пыли. Затем посмотрел на полки.- Я никак не могу найти одну книгу хозяйственных записей семнадцатого века. Это должна быть бухгалтерская книга размером в кварто, переплетенная в коричневую кожу, с гербом Рейбернов на фронтисписе.
Виктория окинула взглядом полки и скорчила гримаску:
- Ну, здесь нет ничего сложного. Всего четверть книг соответствует этому описанию.
- Вот именно, - уныло согласился Байрон.
- Итак, - бодро сказала Виктория, - я, разумеется, не собираюсь ползать по полу. Я беру на себя верхние полки, а вы займетесь нижними.
- Что же, разумно. Я уже просмотрел верхние полки в этом шкафу, а вы начните с того. - Он жестом указал, с какого именно. Виктория подошла к нужному шкафу и стала вынимать книги с поразительной быстротой.
Байрон повернулся спиной к своему шкафу. Настроение у него улучшилось.
Он покачал головой, сняв с полки очередную подходящую с виду книгу. Подумать только, все ее сложности и противоречия основывались на такой банальной вещи, как смерть любовника! Байрону следовало бы испытать отвращение при мысли об этом, но ничего подобного не случилось. Напротив. Он был очарован ею еще больше, чем раньше.
Он подозревал, что Виктория рассказала ему не всю правду. Хотя была достаточно откровенна. Но сделала это без всякой цели.
Вдруг Виктория спросила:- А вам известно, что горничная Энни - дочь вашего двоюродного деда?
Байрон опешил.
- Почему вы спрашиваете?
- Из любопытства. Достаточно веская причина.
Пожалуй, следовало ей сказать, подумал герцог. И он скажет. Прямо сейчас. В Байроне вдруг взыграло ретивое, чего с ним давно не случалось.
- Да, - проговорил Байрон, - я был вполне уверен, что она - дочь моего двоюродного деда. Миссис Пибоди прозрачно намекала на это. К тому же сама Энни очень похожа на мою прабабку в молодости, судя по ее портретам.
- Вот как? - сказала Виктория. Она повернулась к полке спиной. - А вам никогда не казалось это странным?
- Что у моего двоюродного деда был ублюдок? - удивился Байрон. - У этого похотливого старого козла? Да у него наверняка их была целая куча.
Она потянулась за книгой, до которой едва могла достать.
- Нет. Я вовсе не это хотела сказать. Я хотела сказать, что если бы ваш двоюродный дед был женат на матери Энни, вы называли бы ее кузиной, дали бы ей хорошее приданое и постарались, чтобы она провела в Лондоне полдюжины сезонов, но поскольку он не был на ней женат, Энни стала горничной.
Байрон прищурился.
- Это кажется вам странным? Она посмотрела на него.
- Да, мне так кажется.
- А что бы вы сделали? Послали бы ее в Лондон, чтобы над ней смеялись и чтобы ее третировали? Сделали бы ее несчастной, пытаясь превратить в леди?
Виктория вздохнула:
- Ну, я не знаю. Но все равно это как-то несправедливо.
- Все мы могли бы отказаться от своих титулов и наследственного состояния, - заметил он. - Нет ничего справедливого в том, что я герцог, а Фейн - управляющий, если стать на вашу точку зрения. Я ничего не сделал, чтобы получить свои права, данные мне в силу рождения.
На лице Виктории отразилась печаль.
- Думаю, я крепко привязана к своим привилегиям. Из меня вышла бы никудышная прачка.
- Вот видите. Эта система сама себя порождает. - Байрон сунул на место очередную книгу. - Если бы вы походили пару недель на собрание философов-любителей лорда Эджингтона, вам надоели бы их нескончаемые дебаты на социальные темы. По правде говоря, если вам от этого станет легче, Энни влюблена в лакея Эндрю, как говорят, и я обещал ей сто фунтов в приданое, а Эндрю - должность привратника, когда умрет Сайлас. Правда, не все разрешают прислуге иметь романтические связи, но я полагаю, что это непредсказуемо.
Виктория улыбнулась, с лица ее исчезла ирония.
- Я с вами согласна. Пусть даже это противоречит существующим правилам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67