– Молодчага! – просиял Маленький Фил.
Твилли сбросил его руку с плеча.
– Взаимный фонд, – объявил он.
– Что? – оторопел Маленький Фил.
– Ага.
– Где ты нахватался этой ерунды?
– Прочитал.
– Слушай, парень. Недвижимость дает реальные плюсы – Маленький Фил затараторил о прелестях их жизни: от бассейна до глиссера и участка в Вермонте, где можно отдыхать летом.
– Деньги на крови, – ответил Твилли.
– Как?!
– Дед оставил деньги мне, и я сделаю с ними что захочу. Будет взаимный фонд без комиссии.
Маленький Фил вцепился в плечо сына.
– Погоди, до меня что-то не доходит. Я предлагаю тебе владение на паях отелем «Рамада» в двести двадцать номеров в Дейтоне, у моря, но ты предпочитаешь кинуть деньги на безумную рулетку, известную как Нью-йоркская фондовая биржа?
– Ага.
– Что ж, я всегда знал – с головой у тебя не в порядке. Вот и подтверждение, – сказал отец. – А ведь отель получает право на торговлю спиртным.
Скоро Маленький Фил сбежал в Санта-Монику с секретаршей компании по страхованию прав. Регламентированная жизнь была не для Твилли, но мать все же умолила его поступить во Флоридский университет, расположенный в Таллахасси, столице штата. Три семестра Твилли постигал английский язык и литературу, но потом бросил учебу и сошелся с преподавательницей курса поэзии, которая заканчивала докторскую диссертацию по Т.С. Элиоту. Это была умная и энергичная женщина, проявившая живой интерес к своему новому приятелю, особенно к его наследству. Состояние следует использовать на добрые и благородные дела, говорила она, и для начала поощрила Твилли на покупку ей новенького шикарного «датсона». Потом она приодела дружка и представила декану факультета, который предложил создать для кафедры поэзии фонд имени покойного деда Твилли, не отличавшего У.Х. Одена от Доктора Сюса.
Твилли с готовностью согласился, но дарение так и не состоялось; не потому, что Твилли пошел на попятную – его арестовали за оскорбление действием государственного законотворца. Об этом человеке, депутате-демократе от округа Сарасота, газеты писали, что он блокирует перестройку очистных сооружений и в то же время принимает незаконные подношения от скотоводческих хозяйств, которые сбрасывают навоз прямо в реки. Твилли выследил законодателя в ресторане и прошел за ним в туалет. Там он затолкал конгрессмена в кабинку и сорок минут читал лекцию о безнравственности загрязнения водной среды. Перепуганный законодатель изобразил раскаяние, но Твилли раскусил уловку. Он невозмутимо расстегнул ширинку и обильно оросил дорогие туфли джентльмена, сказав при этом: «Вот так ваши приятели скотоводы поступают с бухтой Блэк-Драм. Нравится?»
Когда приглаженная версия инцидента попала в прессу, декан филфака решил, что деньги от душевнобольного сослужат факультету плохую службу, и прервал контакты с Твилли Спри. Твилли был доволен; он любил хорошую поэзию, но ниспровержение зла казалось более стоящим делом. С возрастом, когда все чаще встречались люди, подобные отцу, Твилли только укреплялся в этом мнении.
– Дик говорит, вы кудесник. – Слегка поклонившись, Роберт Клэпли поднял стакан с бурбоном.
– Он преувеличивает, – Палмер Стоут привычно разыграл скромность.
Они обедали в Ореховом зале загородного клуба в предместьях Тампы. Встречу устроил губернатор.
– Не только Дик вас превозносит, – сказал Клэпли.
– Весьма польщен.
– Он объяснил ситуацию?
– В общих чертах, – сказал Стоут. – Вам нужен новый мост.
– Да, сэр. Финансирование определено, законопроект в Сенате.
– Но возникли проблемы в Палате представителей.
– Именно, – подтвердил Клэпли. – Есть там такой Вилли Васкес-Вашингтон. – Палмер Стоут улыбнулся. – Не знаете, чего он добивается?
– Можно позвонить и узнать.
– Сколько это будет мне стоить? – сухо спросил Клэпли.
– Звонок? Ничего. Улаживание проблемы обойдется в сто тысяч. Половину вперед.
– Угу. И сколько обломится вашему дружку Вилли?
Стоут удивился:
– Ни цента, Боб. Можно мне вас так называть? Вилли не нужны ваши деньги, у него другой интерес. Возможно, хочет спрятать какую-то выгоду в бюджете. Разберемся, не волнуйтесь.
– В этом и состоит работа лоббиста?
– Верно. За что вы и платите.
– Стало быть, сто тысяч…
– Мой гонорар, – сказал Стоут. – И это дешево.
– Знаете, я вгрохал кучу денег в предвыборную кампанию Дика. А вот таким прежде не занимался.
– Привыкайте, Боб.
Роберт Клэпли был новичком во Флориде и земельном бизнесе. Палмер Стоут прочел ему краткую лекцию о политике. По следам денег, что вращаются в Таллахасси, можно выйти на нужных людей.
– Я пытался самостоятельно выйти на Вилли.
– Большая ошибка.
– Потому я здесь, мистер Стоут. Дик говорит, вы – именно тот, кто нужен. – Клэпли достал чековую книжку и авторучку. – Интересно, этот Васкес-Вашингтон – он черномазый, латинос, или кто?
– Вилли говорит, намешано всего понемногу. Называет себя «Радужный Брат».
– И вы с ним ладите? – Клэпли вручил Стоуту чек на пятьдесят тысяч долларов.
– Боб, я могу поладить с кем угодно. Что называется, без мыла в жопу влезу. Кстати, вы охотник?
– Бью все, что шевелится.
– Есть у меня для вас одно местечко, – сказал Стоут. – Вот уж где всякой живности навалом.
– Как насчет больших кошек? Я освободил место для шкуры на стене кабинета. Что-нибудь этакое пятнистое хорошо бы сочеталось с обивкой. Какой-нибудь гепард.
– Любой зверь, только назовите. Это место – вроде того, где Ной припарковал ковчег. Там есть все.
Роберт Клэпли заказал еще по стаканчику. Официантка подала бифштексы, и собеседники трапезничали в добродушном молчании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116