Но я мог бы вывести тебя из дела на месяц или два. Пока все не утрясется.
– Зачем? Ты же знаешь, что я прав. Ты знаешь, что то, что я делаю, правильно.
– Но не стрельба по наемным автомобилям.
– Ошибка суда, – согласился Скинк. – Но я же сказал, что мне жаль, видит Бог.
Джим положил руку на плечо друга:
– Я знаю, что ты считаешь, что это правильно и этого требует дело. Но, боюсь, ты проиграешь.
– Может быть, нет, – сказал Скинк.
Джим всегда терялся, когда Скинк говорил подобные вещи в подобном тоне. Он сказал:
– У меня тоже есть своя жизнь. И я не могу ее остаток присматривать за тобой.
Скинк откинулся спиной к дверце машины: – Джим, они мостят этот чертов остров.
– Ну, это…
– Но это только начало, – сказал Скинк. – Господи, ты должен знать. Это только начало!
Некогда правительство штата скупило почти весь Северный Кей Ларго. Волшебное Королевство и Фалькон Трейс были единственными землями, оставшимися в частных руках. Однако Скинк не был рад. Джим сказал:
– А тот парень, которого ты завербовал…
– Я его не вербовал.
– Неважно. Он тоже втянут в это.
– По-видимому, так, – ответил Скинк. – По-видимому, у него это серьезно.
– Итак, если тебя запереть, ни к чему хорошему это не приведет, да? – Джим надел свою шляпу и сдвинул ее на затылок. В темноте Скинк не мог разглядеть выражения лица своего друга.
Джим сказал: – Обещай мне одну вещь, хорошо? Расскажи этому парню о смысле происходящего. Он новичок в этом деле и может пострадать. Это дело с бульдозерами – ничего хорошего.
– Я знаю, – отозвался Скинк, – но для того, что он сделал, нужны недюжие способности.
– Послушай-ка меня, – строго произнес Джим. – Он уже нажил серьезные неприятности на свою задницу, ты понимаешь это? Есть такие вещи, где я могу помочь, но есть такие, где я бессилен.
Скинк кивнул: – Я поговорю с ним, обещаю. И – спасибо тебе.
Он ушел. Джим потянулся к двери, чтобы запереть ее изнутри. Рука еще ныла от москитных укусов. Он надавил на акселератор. Набрав скорость сто пятнадцать миль в час, полицейский опустил окна, чтобы свежий ветер проник в кабину.
– Двое, – слова вылетели в открытую ночь. – Теперь на мне двое сумасшедших.
21
Вагончик Керри Лейнер был оборудован так же, как все подобные передвижные жилища. Тут были микроволновая печь, электрический консервный нож, плита, небольшой цветной телевизор, два вентилятора и раскладная софа, на которой спал Джо Уиндер. Но там не было музыки, и на третий день Уиндер, как беглец, воспользовался машиной Керри, съездил домой и привез свою стереосистему и кассеты. Он не был сильно удивлен, когда нашел дверь своей квартиры взломанной, а все вокруг перевернутым вверх дном – следы обыска. Педро Луз не слишком церемонился. Среди пропаж были портативный телевизор, три бокала для шампанского, магнитофон, водопроводная арматура, матрас, маленькая гравюра Матисса и тостер. Один из Нининых розовых лифчиков, который она забыла, был прожжен сигаретными окурками и свисал с люстры. Аквариум с водой был разбит вдребезги, а две рыбки убиты. Стереотюнер и кассетная дека избежали порчи, хотя проигрыватель был в обломках.
– Это лучше, чем ничего, – сказал сам себе Джо, когда вернулся в вагончик. – Немного лояльности – это лучше, чем отсутствие лояльности.
Пока он разбирался с колонками, Керри исследовала коробку с кассетами. То и дело она улыбалась или говорила «Хмм» смеющимся голосом. Наконец, Уиндер оторвался от клубка цветных проводов и спросил:
– Тебе что, не нравится моя музыка?
– Даже очень нравится, – ответила Керри. – Я многое узнаю о тебе.
Она стала расставлять кассеты на полочке по алфавиту.
– У тебя есть пишущая машинка? – спросил Джо.
– В туалете. Ты собираешься опять начать писать?
– Мне она нужна не для писательства.
Она достала машинку, старую «Оливетти», и пристроила ее в кухоньке-нише.
– Неплохая идея, – сказала она Джо. – Ты почувствуешь себя лучше. Не придется больше стрелять по тяжелым машинам.
Он напомнил ей, что вообще-то и не стрелял по бульдозерам.
– Я прекратил писать уже давно. Прекратил быть журналистом, так или иначе.
– Но ты не выдохся, ты продался.
– Благодарю за напоминание.
Двумя вечерами раньше Керри расспрашивала его о газетном бизнесе, хотела знать, какого рода статьи он писал. И он рассказал ей о том, от чего мысленно никак не мог отделаться.
Судебный процесс по делу тринадцатилетнего мальчика, который выстрелил в свою младшую сестру, потому что она взяла его альбом группы «Аэросмит» без спроса. Контрабандная марихуана, след от которой вел к Верховному Суду Флориды. Скандал о взятках, в котором были замешаны тупые инспекторы Дэйд Каунти. Строительство 47-миллионного скоростного шоссе, которое вела мафия, поставляя «высококлассный» асфальт, в котором были куски человеческих тел.
Джо Уиндер не упоминал об истории, которая положила конец его карьере. Он ничего не сказал о своем отце. Когда Керри спросила, почему он покинул газету, он просто ответил: «Из-за денег». Она, казалось, не слишком интересовалась тем, чем он занимался после газеты, но зато ее впечатлила его манера рассказывать, которая так и зажигала. Она сказала, что это хороший признак – то, что он не превратился в ленивого трутня, что бунтарские вспышки еще живы в его душе.
– Может быть, в штанах – да, – сказал Уиндер, – но не в душе.
Керри повторила то, что говорила ему в первый вечер:
– Ты мог бы опять стать репортером.
– Нет… боюсь, что нет.
– Тогда что ты хочешь печатать – любовные послания? А может, исповедь?
Машинально она стучала по клавишам машинки.
В его восприятии вагончик становился все меньше и меньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105