Это тот – из „Комеди Франсэз"?
Эрве. Да, кажется, он там подвизался.
Робер. Хороший актер…
Эрве. Прекрасный голос…
Жизель. И ноги великолепные; теперь вспомнила!
Эрве. Ты ничего не знаешь об этом человеке, а вот какие ноги у него – знаешь!
Жизель. Да, если это Жан Байар из „Комеди Франсэз", еще бы мне не знать его ног! Все детство я смотрела, как он играл трагедии в коротких штанах: у меня был абонемент на воскресные утренники!
Эрве. А разве воспитанные девочки разглядывают, какие ноги у актеров?
Жизель. Да они только на это и смотрят, дорогой.
Пьер. Он подал заявление об уходе, потому что считает, что нельзя иметь две вещи сразу – маму и „Комеди Франсэз". И должен сказать, с мамой они прекрасно уживаются.
Эрве. Зови сюда святого!
Пьер открывает дверь слева.
Пьер. Входи, Байар!
Жан Байар входит. Робер, находящийся на его пути, представляется.
Байар (пожимая руку Р'оберу). Байар.
Робер. Гиз.
Байар. Это не настоящее мое имя.
Робер. И мое тоже.
Байар (направляется к Эрве с выражением почтительности и восхищения, без угодливости). Мэтр, для меня большая честь…
Эрве. Я в свою очередь счастлив познакомиться с вами. Моя жена… (Представляет Жизель.)
Жизель. Ах, мсье, я хотела вам сказать… несколько слов… Ваши ноги…
Байар. Да, мадам?…
Эрве. Это потом! Когда вы познакомитесь поближе!
Байар. Мэтр, я хотел бы подробней объяснить причины моего вторжения, но время торопит. Я оставил Габриэль читать пьесу и со всех ног примчался к вам, чтобы предупредить о тех необходимых предосторожностях, которые вы должны принять, чтобы все сошло гладко, когда она придет.
Эрве. Как это мило с вашей стороны.
Пьер. Он весь в этом! Ангел, а не отчим!
Эрве. Садитесь, пожалуйста, мсье.
Байар. Спасибо.
Робер. Немного виски?
Байар. Нет! Я не пью спиртного, спасибо. Капля газированной воды – для меня верх блаженства. Мэтр…
Эрве. Зовите меня Эрве… Между мужьями Габриэли…
Байар. Очень тронут. Мой дорогой Эрве, женщину, которую вы оставили семь лет назад, нельзя было назвать покладистой…
Эрве. Нет, нет, нет! Нельзя назвать.
Байар. Но это была святая по сравнению с тем, какой она стала теперь. Ты на меня не обижайся, старина Пьер, что я так говорю в твоем присутствии.
Пьер. Ты знаешь, что я восхищаюсь тобой и одобряю тебя.
Эрве. То, что характер Габриэль не мог улучшиться, это я допускаю! Но чтобы ухудшился?!
Байар. Да! Представьте себе! Однако, если знать, как к ней подойти и принять все меры предосторожности, Габриэль будет такой же обворожительной, как в то время, когда я на ней женился, или как когда вы на ней женились, словом, когда мы оба на ней женились, мой дорогой предшественник. Итак, хотите, чтобы я рассказал, в чем заключаются правила обращения с Габриэль?
Эрве. Прошу вас и заранее благодарен.
Байар. Прежде всего скажите ей, что она прекрасна, еще более прекрасна, чем всегда, сразу начинайте: «Габриэль, ты прекрасна», и не бойтесь это повторять.
Эрве. Должен вас предупредить, дорогой Жан, что если меня раскочегарить, я могу и переборщить! Да, да, мне это часто говорили.
Байар. Этого не случится никогда. Я каждое утро повторяю ей четверть часа: «Ты прекрасна, ты прекрасна!» И вот, Габриэль, эта исключительная, редкого ума женщина, пьет свою простоквашу и целый день пребывает в великолепном настроении. Итак, это – единственное, что ей надо говорить. Но множества тем касаться ни в коем случае нельзя… постойте, я возьму свой список, чтобы не пропустить… (Вынимает из портфеля пачку отпечатанных на машинке листов.) Это маленькое произведение – плод пятилетнего супружества, о! – в сокращенном виде, но главное здесь есть. Я это размножаю и раздаю всем, кто работает с Габриэль. Вы это потом внимательно прочтете, но сейчас, до ее прихода, у вас нет времени, поэтому для всех здесь присутствующих я перечислю основные сюжеты разговора, которых надо избегать любой ценой. (Читает.) Прежде всего – Эрве Монтэнь! О! Простите, конечно! До сей минуты нельзя было с ней говорить о вас… Но все образуется!
Эрве. То есть, будем надеяться!
Байар. Брижитт Бардо. Подчеркните «Брижитт Бардо». Я принес и карандаши. (Раздает карандаши.) Габриэль снималась с Брижитт, та была очаровательна, в их ссоре виновата Габриэль, нельзя говорить о Брижитт. Ах! Очень важно при нашей дорогой Габриэль никогда не говорить о Жероме Сантъягги.
Эрве. Но он играет роль Наполеона.
Байар. И вы рассчитываете, что Габриэль будет играть с Сантъягги?
Эрве. Да!
Байар. Ну… ваше дело… Я просто зачитаю, что здесь написано, то есть, резюме того, что Габриэль говорит о Сантъягги, вот, на букву «С». Сюзи Делэр, Саббаг, Салакру, Сантъягги: «Актер, вышедший из моды, перебивает реплики партнеров, курит сигару в моем присутствии и зсегда говорит мне одно и то же: „Боже мой, какой у тебя усталый вид“. Вот! Вот почему я прошу вас очень внимательно прочесть мой труд, даже больше – выучить его наизусть! Но предупреждаю – он действителен только по январь! В начале года обращайтесь ко мне за весенним выпуском!… На сегодня скажу только вот еще что: если я замечу, что вы на скользкой дорожке, я тихо начну напевать: „Брожу я по Эльзасу в моих сабо“. Это лучший сигнал. Я провел много опытов. И остановился на этом. Все вместе повторим: „Брожу я по Эльзасу в моих сабо“. И тогда все проходит.
Слышно, как хлопнула дверь.
Пьер. Мама!
Байар (как унтер-офицер). Сочинение – в карман!
Эрве. Делаем вид, что ничего не знаем.
Принимают непринужденные позы. Дверь распахивается.

СЦЕНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Габриэль Тристан входит, держа в руках пьесу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25