Доктор Стокман. Еще бы! Небось, так зубы на него и точите. Но ты ведь помнишь, черт возьми, что я тебе говорил раньше насчет этих лисьих уверток!
Фогт. Тогда ты занимал куда более выгодную позицию, тогда ты имел возможность предполагать, что весь город встанет за тебя.
Доктор Стокман. Да. Теперь же я узнал, что весь город против меня… (Вскипая .) Да хоть бы сам черт с его бабушкой были против меня!.. Никогда, никогда, говорю я!
Фогт. Отец семейства не вправе так поступать, как ты. Ты не вправе, Томас.
Доктор Стокман. Не вправе! Свободный человек одного только не вправе делать, знаешь чего?
Фогт. Нет.
Доктор Стокман. Ну разумеется. Так я тебе скажу. Свободный человек не вправе валяться в грязи, как свинья, не вправе поступать так, чтобы ему оставалось только самому себе плюнуть в лицо!
Фогт. Это все звучит очень правдоподобно, и не будь налицо иного объяснения для твоей неподатливости… Но оно ведь имеется.
Доктор Стокман. Что ты хочешь сказать этим?
Фогт. Ты же отлично понимаешь. Но, как брат твой и человек рассудительный, я советую тебе не слишком основываться на надеждах и видах, которые весьма легко могут не оправдаться.
Доктор Стокман. Что же это, наконец, означает?
Фогт. Или ты в самом деле думаешь заставить меня поверить тому, что ты так-таки ничего и не знаешь о завещании, составленном кожевенным заводчиком Хилем?
Доктор Стокман. Я знаю, что те крохи, какие есть у него, должны перейти к убежищу для престарелых бедных ремесленников. Но мне-то что до этого?
Фогт. Во-первых, речь идет здесь далеко не о крохах. Кожевенный заводчик Хиль довольно таки состоятельный человек.
Доктор Стокман. Никогда и не подозревал этого…
Фогт. Гм… в самом деле? Так ты, значит, не подозревал, что изрядная доля его состояния перейдет к твоим детям, с тем, что ты и твоя жена будете пользоваться процентами пожизненно? Он тебе не говорил этого?
Доктор Стокман. Ничего подобного. Напротив, он вечно бесновался, что его заставляют платить совершенно несоразмерные с его состоянием налоги. Однако ты это наверно знаешь, Петер?
Фогт. Я знаю это из вполне достоверных источников.
Доктор Стокман. Но, боже мой! Тогда ведь Катрине обеспечена… и дети тоже! Нет, это непременно надо сообщить… (Кричит .) Катрине, Катрине!
Фогт (удерживая ). Тсс… ни слова пока.
Фру Стокман (открывая дверь ). Что случилось? Доктор Стокман. Ничего, ступай себе.
Фру Стокман затворяет дверь опять.
(Шагая по комнате .) Обеспечены! А? Подумать – все обеспечены! И пожизненно! Вот благодать-то чувствовать себя обеспеченным!
Фогт. Но вот именно этого-то пока и нет. Кожевенный заводчик Хиль может изменить свое завещание, когда ему вздумается.
Доктор Стокман. Ну, этого он не сделает, милейший мой Петер. «Барсук» ужасно доволен, что я принялся за тебя с твоими умными друзьями.
Фогт (пораженный, испытующе смотрит на него ). Ага! Вот что, пожалуй, проливает свет на многое!
Доктор Стокман. На что «на многое»?
Фогт. Так это был сложный маневр. Эти необузданные, бессмысленные нападки твои на руководящих лиц, якобы во имя правды…
Доктор Стокман. Ну, ну?
Фогт. Все это было, следовательно, не что иное, как условленная благодарность за завещание злопамятного старика Мортена Хиля!
Доктор Стокман (едва в состоянии говорить ). Петер… ты самый отвратительный плебей, какого я только знавал на своем веку.
Фогт. Между нами все кончено. Твоя отставка бесповоротна. Теперь у нас есть против тебя оружие. (Уходит .)
Доктор Стокман. Тьфу! Тьфу! Тьфу! (Кричит .) Катрине! Пусть вымоют пол после него! Вели прийти сюда с ведром этой, этой… ну, как ее, черт?.. этой чумазой, у которой вечно сажа под носом!..
Фру Стокман (в дверях гостиной ). Тсс… Тсс… Потише, Томас.
Петра (тоже появляясь в дверях ). Отец, пришел дедушка и спрашивает, нельзя ли поговорить с тобой наедине.
Доктор Стокман. Конечно, можно. (Подходя к дверям .) Пожалуйте, тесть.
Мортен Хиль входит. Доктор затворяет за ним дверь. Ну, в чем дело? Садитесь.
Мортен Хиль. Нет, нет. (Озирается .) Славно здесь у вас сегодня, Стокман.
Доктор Стокман. Не правда ли?
Мортен Хиль. И даже очень славно. Свежо так. Сегодня у вас вдоволь этого самого кислого воздуху, о котором вы столько толковали вчера, и совесть у вас сегодня, должно быть, чертовски чиста, могу себе представить.
Доктор Стокман. Да, это правда.
Мортен Хиль. Могу себе представить. (Стуча кулаком в грудь .) А вы знаете, что у меня тут?
Доктор Стокман. Тоже, надеюсь, чистая совесть.
Мортен Хиль. Э! Кое-что получше. (Вынимает толстый бумажник, раскрывает его и показывает пачку бумаг .)
Доктор Стокман (смотрит с удивлением на него ). Акции водолечебницы?
Мортен Хиль. Их нетрудно было достать сегодня.
Доктор Стокман. И вы пошли да накупили себе?..
Мортен Хиль. На все наличные денежки.
Доктор Стокман. Но, дорогой тесть… ведь при нынешнем отчаянном положении водолечебницы…
Мортен Хиль. Если вы будете вести себя как разумный человек, лечебница, небось, опять встанет на ноги.
Доктор Стокман. Вы же сами видите, я все делаю, что могу, но… люди тут в городе какие-то полоумные.
Мортен Хиль. Вы сказали вчера, что главная пакость идет с моего кожевенного завода. Но коли это так, то выходит, что и дед мой, и отец мой, и я сам столько лет пакостили город, словно трое душегубцев. Вы думаете, могу я помириться с таким срамом?
Доктор Стокман. К сожалению, придется поневоле.
Мортен Хиль. Нет, спасибо! Я дорожу своим честным именем и доброй славой. Люди, слыхал я, прозвали меня «барсуком». Барсук – ведь это на манер свиньи; так не быть же по-ихнему, ни в жизнь! Я хочу жить и умереть человеком чистоплотным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29