- Вот мы и встретились снова, Уктам-ака, поздравляю вас с женитьбой...
У молодого человека перехватило дыхание, и, запинаясь, он выговорил дрожащими губами:
-Сайера?.. Это ты, Сайера?.. Но ведь ты... Heт, этого не может быть...
- Да, я умерла,- продолжил голос.- Но как видишь, свадебное платье посчастливилось надеть и мне. Скажи, оно идет твоей Сайере?.. Ну, что же ты молчишь, ведь ты уверял меня когда-то, что подвенечное платье буДет мне к лицу?..
И платье, двигаясь в танце, сделало один, второй круг по комнате и опять остановилось напротив пораженного Уктамжона.
- Что же вы так дрожите?- спросил голос.- Ведь у вас все так хорошо складывается... Хотя, ведь не так давно на этот грешный свет должен был появиться такой же, как вы, богатырь и красавец... Только вот,- - голос дрогнул,- не родился по вашей вине...
- По моей... Ты говоришь - по моей?!
- Ах, да... Ведь мы, кажется, виноваты оба. Вы, конечно, так теперь считаете... А знаете, когда я себя сожгла..
- Зачем ты это сделала, Сайера?!- с чувством перебил говорящую парень.
- Боже мой, так вы... жалеете меня? Но это же вы сказали: не будь преградой на моем пути, сказали, что любите другую девушку. Ведь было так?..
Платье дрогнуло, поплыло, покачиваясь в такт невидимым шагам, бессильно прислонилось к стене.
Уктамжон попытался встать со стула, но незримая сила удержала его на месте. Уктамжон напрягся сильнее, но встать так и не смог, потерял равновесие и рухнул на пол. Ударился о спинку кровати, от сильной боли чуть не вскрикнул, но спазмы сдавили горло.
- Тысячу раз сожалею,- произнесло платье,- но ведь я так мучилась...голос дрогнул, у Уктама по телу побежали мурашки.- В ту ночь, когда вы поставили последнюю точку в моей судьбе, я едва дождалась рассвета. Ребенок шевелился у меня под сердцем, каждое движение вызывало приступ боли и тошноты, поднимало со дна души тоску и отчаяние... Утро я встретила уже с твердым намерением: думаю, если бы даже моя мама воскресла из мертвых, вряд ли бы она смогла меня остановить. Я не знала, как теперь смогу жить, ведь навлеку позор на отца, на суровую мачеху. Да если они узнают об этом... Нет,- наконец сказала я себе,- медлить нельзя. Нужно сделать это сегодня же...
С дрожью в ногах я подошла к отцовской машине.
Достала из нее канистру, облила себя бензином и пошла куда глаза глядят. Помню, выйдя со двора, я направилась в сторону речушки. Почему меня потянуло 89 к воде -- не знаю. Но прочно укрепившаяся в сознание мысль, что я обязана сгореть, что это единственный выход, отогнала в конце концов подальше от воды.
Я выбрала место, зажгла спичку и поднесла к подолу.
Огонь с гулом взметнулся к моему лицу. От невыносимой боли я бросилась на землю, закричала. Словно эта боль томила меня тысячелетия. "Прости мне грехи мои, о всевышний..."- успела подумать я.
Вдруг боль прошла, и я почувствовала, как поднимаюсь в небо. Даже не верилось, что. лежащее внизу обгоревшее тело несколько минут назад принадлежало мне. Я, вернее, моя душа, стремительно неслась кудато. Подо мной расстилалась красная пустыня.
Потом я услышала голоса, такие странные, хрипловатые голоса. Но никого при этом не видела.
Меня, словно прочитав мои мысли, тут же успокоили:
- Почему, земная женщина, ты сожгла сама себя? И почему в вашем краю многие женщины поступают, как ты?.. Они наверняка бы не делали это, но о многих вещах попросту не осведомлены... Да, ваша планета разумна. Но не такой разум мы здесь хотели увидеть...
Странно, я совершенно не боялась их. И перестала удивляться своему состоянию. Я ответила вопросом:
- Зачем вы меня спасли? Я не хочу жить!
В ответ засмеялись. Но другой голос, помягче и понежнее, принадлежащий, видимо, женщине, спокойно произнес:
- Мы не спасали тебя. Ведь дух бессмертен! То, что вы считаете смертью - это лишь переход человека из одного состояния в другое. Неужели ты не знаешь такой-простой истины, ведь ваши мудрецы открыли это тысячи лет назад?..
Я не смогла ничего ответить и потому молчала.
- Ошеломлена,- сказал кто-то из них бесстрастно.- Успокойся,- это уже обращались ко мне.- Ты нужна нам, чтобы многих на вашей планете спасти от мук, испытанных недавно тобою. Согласись только нам помочь, и мы подскажем тебе, как это сделать...
Я согласилась. И теперь часто нахожусь там, где любящим друг другу угрожают опасности. Я могу проникнуть в сознание девушки и в сознание парня.
Я убеждаю их, что любовь, жизнь - это замечательно, и что не надо ссориться никогда.
"Слышите,-говорю я им,- ни при каких обстоятельствах не надо ссориться..." Мне для общения совсем не обязательно прибегать к помощи платья, как сделала я это сегодня. Просто... Только не сердитесь... Захотелось хоть немного почувствовать себя на месте вашей невесты. И то сияние, которое исходило сегодня от подвенечного платья, было лишь слабым отсветом моей некогДа несчастной души, только никто этого не почувствовал...
А когда вы - еще раз простите- сжали своей горячей рукой ладонь Севары, во мне вдруг вспыхнула ревность... Такая сильная, что я чуть было не испепелила ею вашу невесту - поэтому ей и стало плохо. Но, к счастью, вмешались ОНИ, те, кто избрал меня для осуществления великой миссии добра. Успокоили меня и дали возможность поговорить с вами, напомнить, что на вашей совести - жизнь несчастной девушки и ее нерожденного ребенка. Чтобы искупить Эту вину, вы должны всегда любить свою жену и заботиться о ней. Прощайте...
Уктам хотел крикнуть, но в это время кровать заскрипела, и лежащая до этого неподвижно Севара повернулась набок. Уктамжон испуганно взглянул на нее, потом перевел взгляд на подвенечное платье. Последнее, как ни в чем не бывало, спокойно висело на спинке стула.
1 2 3