Снежные ущелья. Все вокруг белым-бело. Только я совсем не мерзла. Наоборот, приятная прохлада овевала меня... Мой взгляд случайно упал на людей, одетых в белые одежды. Женщина, чьи золотые волосы переливались в лучах солнца, сделала мне знак рукой.
У нее были огромные голубые глаза, густые и длинные ресницы. На одной щеке, словно звездочка, сверкала родинка. А может, это была вовсе не родинка, а... еще один глаз. Белоснежное платье женщины, казалось, было засыпано снегом. Крылья трепетали за ее спиной.
Женщина плавно приблизилась к большому водопаду.
Полюбовавшись им, она пошла вдоль берега реки.
Вода в реке была настолько прозрачной, что сквозь нее свободно просвечивали водоросли, облепившие большие валуны на дне речушки. Невдалеке лежал валун, немного похожий на трон. Женщина опустилась на него и, видимо, предалась мечтам: иногда она счастливо улыбалась. Неожиданно, будто услышав чей-то зов, она стала с тревогой осматриваться по сторонам...
- Откройте глаза! Откройте же глаза!..
Когда я, вздрогнув, пришла в себя, передо мной стояла улыбающаяся Севинч.
- Ну, как?..
- О, у вас, оказывается, экстрасенсорные способности, Севинч. У меня были такие диковинные видения...
- Вы побывали на планете, где жил ваш первичный дух. Впрочем, вы давно успели забыть свою связь с ней. Как не можете теперь и вспомнить, что присутствовали при зарождении жизни на Земле... Ничего удивительного. Подобно большинству людей двадцатого века вы погрязли в каких-то мелочных заботах, и даже не подозреваете о том, что ваш долг- размышлять о Вселенной, о той пользе, которую вы можете принести человечеству, о судьбах вашей цивилизации...
- Севинч, кто же вы? Неужели нельзя сказать об этом открыто?.. И что вы имеете в виду?..
- Придет срок- и вы сами все поймете. На сегодня же достаточно. До свидания...
Иногда Севинч оставалась у нас ночевать. Такие вечера были праздником для моих детей, они не могли их дождаться. Дети просили рассказать что-нибудь удивительное из жизни других планет. Севинч рассказывала эти волшебные истории вдохновенно, закрыв глаза.
Мой сотрудник Азимжон очень заинтересовался девушкой. Они подолгу беседовали, а потом трижды Севинч даже ходила к нему на свидание. Но когда однажды Азимжон завел речь о свадьбе, Севинч перевела разговор на другую тему...
На днях в комнату вошел печальный Азимжон и, горестно вздохнув, тихо сказал:
- Севинч сошла с ума. И уехала в родной кишлак.
- Не может быть!- всполошилась я.- Как же так? Вы ее видели перед отъездом?
- Видел, пытался говорить- она меня совершенно не узнает. Замира-апа,немного помолчав, задумчиво обратился ко мне Азимжон,- я случайно познакомился с подругой Севинч. Она знает, как доехать до кишлака Севинч. Может, поедем вместе?..
Предложение застало меня врасплох. Честно говоря, времени на поездку у меня не было: требовалось мое участие в мушоире[Мушоира - вечер поэзии, состязание поэтов (узб). ] на телевидении. А в издательстве меня ждала корректура моей последней книги. Но совесть не позволила мне отклонить предложение Азимжона.
"Разве не достигла ты признания благодаря Севинч?- напоминала совесть.- Ведь не повстречай ты ее, и столь значительных перемен в твоей судьбе никогда бы не произошло... Ты поэтесса. Твое имя у всех на устах. За какой-то год ты стала известна всей республике. А благодаря кому?.."
Больше я не раздумывала.
- Что если мы поедем завтра?- спросила я у Азимжона, отметив про себя, как покраснели от бессонной ночи его измученные глаза.
- Мамура, ее подруга, говорит, что завтра Севинч увезут, чтобы показать знаменитому табибу[ Табиб - лекарь (узб.). ]. Мне кажется, лучше навестить ее до этого.
- Вот как! Тогда после обеда к ней и поедем,сказала я и почувствовала облегчение.
Как говорят в народе, язык до Мекки доведет. Так и мы, расспрашивая встречных, в конце концов, добрались до дома Севинч.
Мать девушки встретила нас несколько холодно, зато отец принял нас как самых дорогих гостей и сразу пригласил за дастархан[ Дастархан - стол, накрытый для угощения (узб.). ]. Но мы не думали о еде, все наши помыслы занимала Севинч.
-Как себя чувствует Севинч?- спросила я, обращаясь к матери девушки.
Эта невысокая полноватая женщина цветом волос и веснушками на лице очень напоминала мне Севинч, только взгляд ее усталых глаз был холодный и неприветливый.
- Слава богу, уже лучше,- неспешно ответила она.- А то ведь головные боли совсем ее замучили. Завтра за ней приедет тетка из Андижана. Дай-то бог, чтоб ее там вылечили... А откуда вы знаете мою дочь?
- Я- Замира, можно сказать, названная сестра вашей дочери. Севинч частенько бывала у меня и даже оставалась ночевать...
- Да бог с вами, моя дочь никогда у чужих людей не ночует. А о вас она никогда мне и словом не обмолвилась. А кто этот парень?..
Похоже, в душе матери зародилась тревога. Она стала пристально вглядываться в нас обоих, будто это мы были виновниками внезапного безумия ее дочери.
От растерянности я не знала, что ответить, но, к счастью, на помощь пришел ее великодушный муж.
- Гости приехали издалека, намучились в дороге, пусть сначала выпьют пиалу-другую чая...
Мы не притронулись к еде, а только пили чай-кусок не шел в горло. В это время открылась дверь, и на пороге дома появилась Севинч. Мы с Азимжоном вскочили со своих мест. А Севинч так и стояла на ступеньках крыльца, равнодушно окидывая нас погасшим взглядом.
- Подойди сюда, дочка, видишь, люди пришли тебя проведать.
Севинч, удивленно разглядывая нас, поздоровалась, как с чужими. Теперь мы и сами убедились, что она не в себе. Азимжон стал нервно чертить носком туфли какую-то фигуру на земле.
1 2 3 4 5