Птеродону, видимо, очень хотелось докопаться до истины, что за зверь им еще непробованный прячется от него. Стал он клювом долбить стекло. Вижу-дело плохо. Силища-то у него какая! Нажал я на рычаги, а Машина-то моя мертва. Ну ни с места. Тут-то у меня засосало под ложечкой. Все, думаю, Николай свет Тимофеевич, тут тебе и смерть пришла. И с такой силой от отчаяния нажал я на рукоять, что потерял сознание… А когда пришел в себя - оказался в своем мраморном доме над рекой Кынгыргой.
Нет, надо еще и еще раз проверить Машину. А то, чего доброго, застрянешь где-нибудь среди прошлых веков, как и лифте между этажами.
28июня 1898года.
Опять за мной следят.
Ходил сегодня к хозяину ресторана «Крит». Спрашиваю:
- Чего вам от меня надо? Если жалко вам проигранных мне денег, так возьмите вдвое больше, только отвяжитесь.
Взял он, сволочь, деньги. А у меня их не так-то много и осталось. Ну да спокойная работа все искупит, все. Да, взял он деньги и говорит:
- Ежели бы дело только в ста рублях - бог с ними бы. А то ведь опозорил ты меня, клиенты меня уважать перестали, не ходят теперь в ресторан. Скоро по миру пойду.
Врет ведь, как самый паршивый пес! С того вечера, как он меня вопреки желанию своему бифштексом попотчевал, отбоя у него нет от клиентов И все поближе к ночи собираются, авось фокус-то повторится. Он и намекнул мне, дескать, повтори историю-то и отстану от тебя.
Сегодня снова рылись в моих бумагах на столе. Мне дочка хозяйская сказывала. Жалеет она меня. Пришлось уничтожить ключ к отправлению и ключ к возвращению, зашифровать. Видит бог, первый раз в жизни стихи пришлось написать. Зато теперь надежно.
Стихи:
Коль праздным любопытством ты влеком, то не входи, и сей плиты не трогай, иди, блаженный муж, своей дорогой, СЧИТАЙ, ЧТО Я С ТОБОЮ НЕ ЗНАКОМ.
Но если целый мир тебе - загадка, чтоб оный разгадать путей не ищешь кратких, и свой живот не жаль познанию отдать - ВХОДИ, ДА БУДЕТ НАД ТОБОЮ БЛАГОДАТЬ!
Да, дела мои неважные. В городе распустили слухи, что связан я с сатаной. Другие ни в бога, ни в черта не верят, а туда же - болтают что ни попало. Уже возле мраморной моей лаборатории - пронюхали-таки - вертелся какой-то весьма подозрительный тип. Вырядился в охотничьи доспехи, но видно, что за птица. Ох, чует мое сердце: быть беде.
Решил спрятать сей дневник, карту также, но в другое место: ежели найдут одно - не найдут другого. На днях привезу все расчеты свои и тоже припрячу…»
Голос смолк. И долго еще не решались заговорить ребята. Перед глазами Кольки стояли развороченные взрывом мраморные стены, засыпанные землей залы, березка, растущая на камне.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ,
в которой Колька обретает крылья и побивает рекорд высоты.
Только внешне крылья казались простыми. Гладкая, туго натянутая на тонкий каркас пленка. Ремни для крепления к плечам. Золотистый обруч, который надевается на голову, соединен с крыльями почти невидимыми сверхпрочными проводничками. Вот и все. Но если вскрыть яркую пленку и заглянуть внутрь - увидишь устройство необыкновенной сложности: преобразователь, получающий приказ и преобразующий его в движение - основной узел конструкции. Достаточно только подумать, и мысль будет воспринята аппаратом, превратится в нем в электрический ток, который в свою очередь оживит двигательную систему. Тогда крылья взмахнут, и ты легко поднимешься в воздух. И станешь парить, как птица. Но сперва нужно научиться сосредоточивать волю свою на чем-нибудь одном. Очень трудная задача. Особенно для Кольки Спиридонова. Конфуз, произошедший на уроке труда, он помнил крепко.
Но так хочется летать!
Спиридонов отправился в спортивный магазин, если это можно назвать магазином: бери, что хочешь, денег платить не нужно, каждый берет только то, что ему действительно нужно. Людей, ничего не производящих, в стране нет. Колька выбрал себе крылья побольше - надежнее как-то.
- Только ты смотри: пока не привыкнешь парить, руководить крыльями - не смей думать ни о чем, кроме полета. Нужно тебе вверх - думай: «Хочу вверх», нужно тебе вниз - думай: «Хочу вниз!» Понял?
Виль еще раз проверил крепления, поправил у Кольки на голове золотистый обруч.
- Что это ты себе, между прочим, крылья выбрал великоватые?
- Ничего! Из больших не выпадешь!
- Ну что? Летим?
- Летим, летим! - закричал Спиридонов. И подумал: «Хочу вверх!» Крылья взмахнули, и мгновенно Колька очутился где-то под облаками. И так как он не отдал команды «прямо», «влево», «остановка», «парение», то крылья поднимали его все выше и выше. На высоте двухсот метров покачивалась привязанная к цветным шарам табличка: «Подниматься выше запрещено. Опасно!!!» Однако остановиться Колька уже не мог. Он пролетел запретную линию, пулей проскочил мимо контрольного небодорожного поста. От страха все в нем остановилось, и мысли словно навсегда покинули голову.
- Что ты делаешь! - кричал ему Виль. - Опускайся! Слышишь? Опускайся.
Но Колька пробил головой облака и совершенно мокрый вынырнул к солнцу. Облака остались где-то внизу. Казалось, белоснежная равнина, устланная легчайшим пухом, тянется до горизонта. Иногда она разрывалась голубыми провалами воздушных озер с такой прозрачной водой, что на невероятно далеком дне видна была щетинка леса. А какие переменчивые горы вырастали из облаков - то они были похожи на замерзших диких зверей, на гигантского роста ящеров, на полярных медведей. То прозрачные башни небывалых замков выплывали ему навстречу. То клубились ослепительные вершины вулканов, извергающих белый пар и белую лаву. Но все это сказочное великолепие оставалось внизу, а Колька летел бог весть куда, пробивая головой облака - слой за слоем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28