Еще пять минут назад, когда он выпроваживал упирающегося Баукина, все мониторы передавали устойчивую и вполне качественную картинку, а теперь… Неужели что-то случилось с аппаратурой?..
Он прошел к мониторам, уселся за пульт и стал разбираться в многочисленных рычажках и кнопках. Конечно, можно было позвать на помощь Ратьковского, но от Вити в его нынешнем состоянии толку было бы явно немного. К счастью, на монтажном столе лежала наспех составленная режиссерская шпаргалка, в которой было записано – за какой камерой закреплен какой монитор. Заглянув в нее, Олег понял, что сигнал пропал от Воскресенья, то есть от козырного туза всей его игры – миллионера Лисовца!
Наговицын отмотал запись с нашлемной камеры Лисовца назад и включил воспроизведение. На мониторе появилась темная, невнятная, но все-таки вполне разборчивая картинка: Лисовец рубил лапник и складывал его горкой – видимо, строил шалаш. Раз за разом он повторял одни и те же действия – лез в заросли, рубил ветки, тащил их к шалашу, укладывал…
Наконец, в очередной раз подойдя к кустам, он не полез в них, а шумно вздохнув, повернулся и пошел назад, к своему жилищу. Вдруг Лисовец резко, рывком повернул голову назад и вверх, словно внезапно что-то там услыхал, и в следующее мгновение сигнал исчез. Все, дальше – одна сплошная рябь.
Олег еще раз чуть отмотал пленку и по цифрам в углу экрана заметил время, когда пропал сигнал от Лисовца, – без восьми минут два часа ночи, всего-то четверть часа назад.
Черт побери, что же с ним произошло?!
На всех остальных мониторах, принимающих сигнал с нашлемных камер, никакого движения не было. Но ведь еще совсем недавно, когда Наговицын со Стрельниковой разгоняли пьянку, бодрствовали трое или четверо – Олег помнил это совершенно точно! Значит, надо перемотать записи всех игроков назад, на час пятьдесят – вдруг, кто-то из них причастен к тому, что случилось с Лисовцом?
Наговицын принялся щелкать тумблерами и переключателями, один за другим шуршали механизмы перемотки, и на экранах появлялись картинки.
В час пятьдесят не спал здоровяк Суббота. Он, похоже, начал охотиться – во всяком случае куда-то целеустремленно пробирался, сосредоточенно пыхтел и поминутно сверялся с картой и компасом.
Увы, но он ситуации не прояснил ни на йоту. Ровно без восьми минут два Суббота, в очередной раз достав карту, подсветил себе фонариком и углубился в ее изучение. Поводив по бумаге толстым пальцем, сердито пробормотал что-то себе под нос и убрал карту в рюкзак. Потом, продолжая невнятно ворчать, достал оттуда спальник и стал устраиваться на ночлег.
Вторым бодрствующим был сам Лисовец, а третьим, к полному изумлению Олега, оказалась Пятница – эта худосочная девица-журналисточка!
Подумать только – именно ее-то и угораздило стать свидетельницей того, что случилось с Лисовцом!
В час пятьдесят она кралась по ночному лесу и никого еще не видела, зато потом…
Затаив дыхание, Наговицын следил за картинкой на экране монитора. Вот Пятница подбирается к полянке и замечает лежащую мужскую фигуру – в углу экрана цифры: час пятьдесят четыре. Вот на полянке появляется какой-то мужик, в руках у него огромный камень. Он выглядит так же, как и все игроки, только вместо шлема у него на голове – накомарник. Лица, конечно, не видно.
Потом он наклоняется и что-то делает с лежащим на земле человеком. Что именно – разобрать невозможно: Пятница подалась чуть вперед, и объектив камеры прикрыла ветка. Но вот она двинулась еще дальше, ветка с камеры сползла, и Наговицын увидел, как мужчина на поляне поднял свой камень и с силой обрушил его на голову лежащего!
И тут же следом – короткий, чуть слышный, сдавленный вскрик и резкий, отчетливый треск сломанной ветки – это дернулась, не сдержавшись, Пятница. Мужчина в накомарнике явно его расслышал. Он поднимает голову, прислушивается и медленно направляется в сторону девушки…
«Беги!!!» – хотелось что есть мочи заорать Олегу, он весь подался вперед, судорожно вцепившись в подлокотники кресла и напряженно вглядываясь в экран.
И в то же мгновение, словно услыхав безмолвный вопль Олега, девушка вскочила и бросилась прочь. На экране бешено замелькали деревья, кусты, по камере то и дело хлестали ветки… Наконец, после очередного, особенно чувствительного удара шлем, видимо, слетел с головы своей хозяйки. Мелькнули поочередно небо, деревья, земля, опять деревья, и картинка замерла.
Последнее, что увидел Олег, – стремительно удаляющаяся легкая девичья фигурка. За ней, слава богу, никто не гнался…


* * *
г. Москва – о. Чернец, некто

Глубокой ночью в московской квартире прозвенел телефонный звонок. Несмотря на неурочный час, трубку сняли почти мгновенно.
– Да…
– Это я, – прошелестело в аппарате. – Все в порядке, дело сделано…
– Как?! Уже?! Боже мой… И как ты…
– Не волнуйся, я же сказал – все в порядке! Ладно, все, отбой! – в трубке зазвучали короткие сигналы.
Мужчина выключил аппарат и подошел к самому краю обрыва. Внизу, под его ногами, сонное море лениво облизывало узкую полоску галечного пляжа. Он перехватил телефон поудобней и, резко размахнувшись, что было силы швырнул его в ночную темень. Через секунду раздался негромкий всплеск.
Услышав его, мужчина тут же развернулся и быстро пошел прочь. Утром ему предстояло немало дел, и он надеялся хоть немного выспаться…

Глава четвертая
НИРО ВУЛЬФ ИЗ СУДОСТРОЯ


п. Судострой, Олег Наговицын

Олег впал в какое-то мучительное, тягостное оцепенение. Снова и снова он запускал запись с нашлемной камеры Пятницы – то ли пытаясь разглядеть на экране что-нибудь новое, то ли втайне надеясь, что увиденное вдруг исчезнет само собой, как наваждение, как кошмарный сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81