Мельника трясло от гадливости к самому себе и стыда, тяжелого обжигающего стыда.
Мельник громко застонал, подавился и закашлялся. Ванная комната наполнялась паром. - Открой! - в дверь забарабанили. Мельник упал на колени, не глядя протянул руку и завернул оба вентиля. - Я уже иду, - пробормотал он. Пар медленно вытягивало в щель, откуда сквозила струя холодного воздуха. Она остудила раскаленный лоб. Мельник снял с веревки полотенце, набросил на плечи и стал медленно обтираться, тупо глядя в запотевшее зеркало. - Я иду, - пролепетал он в пространство перед собой. Он натянул штаны и толкнул дверь. Каким-то странным образом она оказалась заперта на задвижку. Он отдернул шпингалет и вышел в коридор. Никого. Если Полина и была, она не стала его ждать. "Бывает", - подумал Мельник. После "бани" прохладный воздух вернул голове ясность. Он прошлепал по линолеуму, оставив цепочку мокрых следов, и зашел в комнату. Жена плакала, уткнувшись лицом в подушку. Мельник помялся, чувствуя, как струйка воды с волос скатывается между лопаток вдоль позвоночника, и наконец решился приблизиться к супруге. - Ты что? - спросил он. Полина зарыдала. Мельник присел на корточки и погладил ее по голове. - Ты, это, прости. Полина обернулась к нему, глаза у нее были красные. - Что с тобой происходит? - Мне тяжело, - признался Мельник. - Тебя что-то мучает? - спросила Полина. - Скажи, что? "Я убил человека, забил его насмерть монтировкой, превратив его голову в кисель, - Мельник стиснул пальцами одеяло. - Нет, я не могу это сказать. Никому. Даже жене, даже себе. Даже начальнику. Я выполнял приказ. Я не убийца. Я не убийца!" Девочка заплакала. Полина отшатнулась. Она вскочила с кровати и подбежала к ребенку. Мельник закрыл лицо руками. Он понял, что последнюю фразу выкрикнул вслух. - Я не убийца, - пробормотал он. - Прости. Я не убийца. Тело его покрылось холодным потом. "Сказать, - думал он. - Нельзя. Не сказать? Так я уже сказал. Почти что сказал. Что? Я ни в чем не признался. Пока я не признался сам, я не могу считать себя... Нет, я только делал то, что мне приказывали. Неважно, что ответственность лежит на том, кто отдает приказы. Что я делал? Неважно. Бурцев отлично себя чувствует. У него все хорошо, и у меня будет все хорошо. Никому ничего не говорить. Я только выполнял приказ!" Полина стояла у кроватки, испуганно глядя на мужа. Ребенок умолк. И тут она поняла, что побежала не к дочке, нет. Она побежала от мужа. Переборов страх, она коснулась рукой спины Мельника. - Сашенька... "Все нормально", - подумал Мельник. Он глубоко вздохнул, спокойно выпрямился и обратил к ней лицо, на котором сияла легкая наигранная улыбочка. - Я сорвался, - монотонным голосом произнес он. - Прости. Так больше не будет.
- Нам надо поговорить. - Полина присела рядом с ним на ковер. - У меня все нормально, - убедительно отчеканил Мельник, главным образом для себя. - И у нас все будет хорошо. - Обязательно будет, - твердо произнесла жена. - Для начала ты уволишься со своей работы и пойдешь землю копать или охранником в частную фирму. Так дальше продолжаться не может. Я все решила. Ты будешь работать как нормальный мужик и получать свои сто двадцать тысяч. На них мы проживем. - Погоди... - Мельник попытался ее остановить, но безуспешно. - Нет, это ты меня выслушай. Мы сможем отлично жить сами по себе и даже в другом городе, если нужно. - Ты не по... - Мне надоели твои постоянные срывы. Я устала, и у нас ребенок растет. Кто у нее будет вместо отца - монстр, крокодил? Ты психуешь уже без всякого повода, тебя надо лечить. И если понадобится, мы подыщем тебе хорошего врача. Ты станешь нормальным и будешь жить как все люди... - Постой, - выставленные вперед ладони образовали заградительный барьер. - Ты ничего не понимаешь. Я не могу тебе все рассказать. Это тайна. - У нас не может быть тайн! - решительно возразила Полина и вдруг заплакала. Сашенька, что же с тобой делается? Она обняла его и уткнулась носом в плечо. - Я люблю тебя, - простонала она. - Нам не надо этой квартиры, ничего не надо - лишь бы ты был рядом. От этой работы одни неприятности. Посмотри, что они с тобой сделали. Не надо, ничего нам не надо. Мы и в коммуналке хорошо проживем. У Мельника защипало в носу. Он поцеловал Полину в щеку, потом в нос и мокрые губы. "Ладно, - подумал он. - И в самом деле, ну вас всех к черту. Это занятие не для меня. Вот уволюсь - и пошли вы с вашей квартирой. Пойду в охранники. Здоровье семьи дороже". - Ты права, - пробормотал он. - Ты у меня умница. Давай больше не ссориться. - Ты уйдешь из милиции? - спросила Полина. Мельник кивнул. - Правда-правда? - Правда. Их губы слились в долгом поцелуе, потом жена чуть отодвинулась и с торжеством в голосе спросила: - А теперь расскажи, что ты такое сделал, из-за чего страдаешь? Воля Мельника размягчилась и превратилась в податливый пластилиновый комок. Он понял, что лучше будет исповедаться прямо сейчас. Признаться во всем, чтобы больше не было тайн. - Недавно я убил человека, - начал он. - Я делал это и раньше, выполняя приказ моего начальства...
*** Полковник Семагин, руководитель научно-исследовательской программы "Ландскнехт", получил магнитную запись разговора своего подопечного. Квартира лейтенанта Мельника находилась на прослушке. Опытный образец был слишком ценным предметом, чтобы оставлять его без контроля, и, как показывала практика, контроль никогда не был лишним. Несмотря на то что руководство ГУВД представило своего сотрудника как психически стабильную личность, крыша у этого парня дала течь. Для проведения решающих испытаний по "Ландскнехту" было выбрано лицо, облеченное доверием, первый человек, согласно программе специально обработанный и используемый в штатных операциях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56